Ночь был тёплой, спали под открытым небом, не ставя палаток. Дальше шли с оружием. У Эпикура был кожаный шлем и панцирь из кожи, усиленный медными накладками. На плече он нёс лук, слева на поясе висел меч, справа — колчан со стрелами. Дорога, петляя, поднималась по склонам горной гряды Киферон. Порой при переходе через возвышенности перед Эпикуром открывалась панорама лесистого хребта с неровными гребнями отрогов и вершин. Ему показывали громадный горб Геликона — горы Муз и далёкую двуглавую вершину Парнаса, у подножия которого лежали Дельфы. Потом колонна спускалась вниз, и простор исчезал, скрытый однообразными склонами, где заросли кустарника и низкорослых деревьев перемежались выходами скал. Идти стало тяжелее. Солнце жгло. Скоро Эпикур уже не мог думать ни о чём, кроме отдыха. Из-под шлема на шею стекал пот, медные лепестки, спускавшиеся с пояса, надоедливо били по ногам. Он сочувствовал шедшему впереди Менандру, снаряжение которого было дороже и лучше, но зато тяжелей.
Неожиданно войско остановилось. Воинам предложили отдохнуть, не нарушая порядка колонны. Командиров вызвали к Антифилу. Каллий, тяжело топая, побежал вперёд, Эпикур без сил опустился на дорогу рядом с друзьями.
— Знаете, я, кажется, начал разочаровываться в военной жизни, — сказал Менандр, стягивая шлем.
Остановка была вызвана сообщением конной разведки о том, что Платейская теснина занята отрядом беотийцев и македонян. Вскоре командиры вернулись, и движение возобновилось. Каллий объяснил, что решено стать лагерем в котловине недалеко от прохода и попытаться взять его штурмом. В расширении долины перед крутыми склонами, между которыми, как в воротах, исчезала дорога, началось устройство лагеря. Антифил разъезжал по засыпанному камнями дну лощины и распределял участки между отрядами. Когда он подъехал к Каллию, тот сказал, что хочет попробовать с несколькими эфебами подняться на гребень и разведать расположение противника.
— Попробуй, — согласился Антифил.
Каллий выбрал десять человек, включая Менандра и Эпикура. Юноши уже успели отдохнуть, и вместе с силами к ним вернулось ощущение опасности — ведь они шли по чужой земле и в любое мгновение могли встретиться с врагами. Каллий, который когда-то охотился в этих местах, долго водил их по крутому, заросшему шиповником склону, отыскивая какую-то тропку, и в конце концов действительно нашёл уступ, неприятно наклонённый в сторону обрыва, который пересекал почти отвесную скалу. Вскоре уступ перешёл в тропу. Она наискосок полезла вверх среди зарослей и привела их на широкий, поросший дубками гребень.
