Ничего большего и не хочет сказать Аристотель. Но вывод отсюда такой: если бы пустота существовала, то самая малая сила заставляла бы любое тело уноситься с бесконечной скоростью. Этого нет, значит, нет и пустоты. Законы математики незыблемы, её не обойдёшь и не обманешь. Так что без среды, заполняющей Вселенную, нам не обойтись. Да ведь это мы и ощущаем — всюду или земля, или вода, или воздух.
— Ну вот Демокрит, — сказал Эпикур, — считает воздух скоплением атомов, разделённых пустотой. А ведь он был крупный математик и, наверно, должен был предвидеть доводы Аристотеля.
Памфил поморщился:
— Демокрит и геометрию строил из атомов — амер. С их помощью он открыл много интересных соотношений, но не все они оказались правильными. Ему не хватало строгости. Только чистые геометрические доказательства, которыми блестяще владели Евдокс и Платон, могут дать твёрдое решение.
И тогда Эпикур рассказал Памфилу о расхождении, которое обнаружил между Платоном и Евдоксом в определении космических расстояний, и спросил, кто, по его мнению, ближе к истине. Неожиданно для Эпикура Памфил принял сторону Евдокса.
— Вообще-то, — сказал старик, — мало что достоверного можно сказать о небе. Однажды кто-то из Академии рассуждал на Агоре об устройстве небесных сфер. Диоген стоял и кивал, а потом взял говорившего за плащ и спросил: «Послушай, а давно ли ты вернулся оттуда?» — Памфил рассмеялся, — На самом деле здесь всё лежит в области предположений. Но Платон с Тимеем только рассуждали, а Евдокс ещё и наблюдал светила и измерял углы, поэтому, вероятно, он ближе к истине. Всё-таки наука не стоит на месте, и мне кажется, Аристотель куда больше сделал для неё, чем Ксенократ, хотя, по-моему, он напрасно отошёл от учения об идеальных сущностях.
Через три дня начались Большие Элевсинии, посвящённые сбору урожая и проводам Персефоны к мужу, в мрачное царство Аида, рано или поздно гостеприимно принимающего в свои владения всех живущих. В шестой день праздника Эпикур с Менандром вместе с посвящёнными, среди которых был Памфил, сходили в Элевсин. Они шли за торжественной процессией мистов, которые пели молитвы и время от времени славили Диониса криками: «Иакх! Иакх!»
В Элевсине друзья посетили храмы, выкупались в море и, переночевав у друга Менандра, вернулись в Афины. К тайным ночным мистериям их не допустили.
Эпикур встретился со своим первым учителем ещё раз, перед его отплытием домой. Они сердечно простились.
