Лучше и сказать было нельзя. Не мешкая, с ночи отец Георгий выехал к Торжку, а Мстислав Мстиславич, проводив своего гонца, остался ждать, чувствуя, что дело не сладится. Он предвидел, каков будет ответ Ярослава. Слишком далеко завела зятя глупая гордыня его. Ну, как бы то ни было, а совесть Мстислава Мстиславича оставалась чиста: он сделал свой шаг к примирению, хотя один Бог знает, как тяжко было перенести это ему, ни разу не просившему врага о мире и лишь от побеждённых врагов принимавшего такие просьбы.
Как предвидел, так и вышло. Очень скоро вернулся отец Георгий из Торжка с презрительным ответом. Всё было ясно. Зарвавшегося зятя могла вразумить только сила. Ну что же, решил Мстислав Мстиславич. Так-то привычнее.
С этого дня он легко отбросил всяческие сомнения.
Не допуская и мысли о том, что Всеволодовичи могут одолеть его в сражении, Мстислав тем не менее, как искусный полководец, понимал, что победа куётся не только в чистом поле под звон мечей, но и задолго до битвы. Если против него двинется вся сила владимирская и суздальская, то и он должен привлечь на свою сторону всех возможных союзников.
Самыми вероятными могли считаться сводные братья Мстислава Мстиславича, Владимир и Давид. Но увы, на Давида нельзя было положиться, потому что молодой князь в последнее время слишком отошёл от русских дел, на Руси почти не бывал, а жил в землях, опекаемых Ливонским орденом, большую дружбу свёл с епископом Альбертом — воинственным католиком, веру свою насаждающим не проповедями, а при помощи рыцарских немецких отрядов, крестя и чудинов, и Литву, и эстов, и приграничное русское население огнём и мечом. До Мстислава Мстиславича доходили сведения о том, что сводный брат Давид Мстиславич будто бы и сам уже принял латинскую неправедную веру.
Зато другой брат, Владимир Мстиславич, князь Псковский, с жаром откликнулся на призыв Удалого. Живя рядом с Ливонским орденом, беспрестанно тревожащим его владения, Владимир и сам понимал, что раздробленная, терзаемая усобицами Русь может стать лёгкой добычей для многочисленных врагов. И, чтобы этого не случилось, надо помочь брату в борьбе со своевольными Всеволодовичами, которые дальше своих прихотей ничего не желают видеть. Руси нужен один, старший над всеми, государь, пекущийся о русском пограничье так же, как и о спокойствии в собственных уделах.
Из Смоленска прислал своё согласие на воинский союз и двоюродный брат, сын дяди Владимир Рюрикович. Он, кстати, подал хорошую мысль: не ввязываться в бой с Ярославом здесь, на Новгородской земле, а идти прямо к Суздалю. Отправной точкой войны Владимир Рюрикович предложил озеро Селигер, где должны встретиться три войска — псковское, смоленское и новгородское Мстислава Мстиславича.
