В 1934 году Гумилев поступает в университет на только что открывшийся исторический факультет. Осуществилась давняя мечта, и занятия историей полностью его захватили. Поэзия отошла на второй план.
Но Л.Н. Гумилеву была уготована непростая судьба. В 1935 году его арестовали опять, на этот раз вместе с H.Н. Луниным и тремя студентами. Вскоре после ареста Ахматова написала письмо Сталину, и, как это не покажется странным, письмо подействовало и его освободили. (Этот арест подробно описан в книге: Вспоминая Л.Н. Гумилева. СПб.: Росток, 2003. С. 257–331.) Характерно, что в следственном деле в качестве одного из обвинений, предъявленного Гумилеву, фигурировало создание «контрреволюционного» произведения — сатирической поэмы «Экабатана», как ее называли на допросах. Содержание ее известно из протоколов этих допросов со слов самого Гумилева: «Сатрап города Эгбатана Горпаг умирает, но жители не хотят оплакивать его смерть, великий царь велел выставить тело Горпага на показ, но и тогда жители города не плакали. Тогда велел царь казнить сто граждан, и после этого весь город плакал» (Вспоминая Л.Н. Гумилева. С. 299).
К сожалению, поэма не сохранилась, но, может быть, не исчезла бесследно и когда-нибудь снова появится на свет?
Далее, в течение некоторого времени нигде — ни в воспоминаниях знавших его в тот период людей, ни в его собственных рассказах о себе — не встречается никаких упоминаний о том, что Гумилев занимался поэзией, хотя, сохранились отдельные его стихотворения, датированные 1936 и 1937 годами. А весной 1938 года последовал новый арест, и на этот раз уже надолго. После нескольких месяцев тюрьмы «контрреволюционную группу», состоявшую из 3-х студентов, сначала хотели подвести под расстрел, а затем Гумилева приговорили к 10 годам лагерей (двое других получили по 8 лет) с отработкой «на великой стройке» — строительстве Беломорканала. Строительство проходило в тяжелейших условиях суровой и голодной зимы. Затем последовал вызов в Ленинград на «переследствие». В итоге Лев Николаевич получил срок в 5 лет (с зачетом тюрьмы и работы на Беломорканале), и его оправили в Норильск. Работа была тяжелая: сначала земляные работы на открытом воздухе, затем — на угольной и на медно-никелевой шахтах. Лев Николаевич вспоминал, что на последней шахте было сытнее и ближе к лагерю, и он «даже начал сочинять стихи».
Как это ни удивительно, но норильский период оказался самым плодотворным для Гумилева-поэта. Заниматься любимой историей там, естественно, не было никакой возможности, а его творческая натура требовала выхода. Именно в Норильске были написаны историческая драма в стихах о Чингиз-хане — «Смерть князя Джамуги», две поэмы-сказки — «Посещение Асмодея» («Осенняя сказка») и «Волшебные папиросы» («Зимняя сказка»), стихи и рассказы. Большую часть всего этого Гумилев не записал, а хранил в своей памяти, как, например, две свои поэмы-сказки. И это понятно: читая их сегодня, отчетливо понимаешь, что творчество в тоталитарном обществе — занятие рискованное, ибо даже за мифологизированными или фантастическими сюжетами стоит современность. В конце 70-х годов он прочел их по памяти своей жене — Наталии Викторовне Гумилевой, и она уговорила его записать их. Позднее обе поэмы были напечатаны: «Волшебные папиросы» — в 1990 году, а «Посещение Асмодея» — в 1991 году.
