— Потому что и ты потеряла голову.
— Нет, Берни, причина совсем не в этом. Я позволила тебе все это только потому, что сама того хотела. Совершенно неожиданно для себя я вдруг поняла, почему последнее время чувствовала себя так странно, почему была такой нервной, взвинченной. Просто потому, что я все время старалась убежать от тех инстинктов, которые бушевали во мне.
— Бог мой, Джери-Ли! Ты просто не отдаешь себе отчета в том, что сейчас говоришь!
— Просто я сейчас предельно честна и с тобой и с собой. Я не желаю притворяться перед кем бы то ни было, а перед собой тем более мне не хочется. Может быть, именно теперь я смогу совладать со своими чувствами и переживаниями.
— Джери-Ли, хорошие девочки не позволяют себе так чувствовать. — Берни был крайне смущен и обеспокоен. — Может быть, тебе следует поговорить с кем-нибудь?
— С кем? С матерью? — спросила она, саркастически улыбаясь. — С ней я не могу говорить. Она никогда меня не поймет.
— Тогда что же ты собираешься делать?
— То же, что делаешь и ты, — она ухмыльнулась. — Возможно, со временем мы лучше поймем, что все это означает.
Он ничего не ответил и побрел к своей вышке. Весь день Берни наблюдал за Джери-Ли. Все произошло как-то не так, как положено. Он бесконечно сожалел, что начал все это с ней.
— Ты прочитала книжку? — спросил Мартин, когда она вернула ее.
— Конечно.
— И что ты думаешь?
— Есть места, которые я просто не поняла. Но большую часть времени я испытывала во время чтения сострадание ко всем им. Они произвели на меня впечатление таких потерянных и таких несчастных, независимо от того, что они делали.
— А что ты не поняла?
— Ну, ты сказал, что герои напоминают тебе твою собственную семью.
Но ты ничего общего не имеешь со Стадсом Лониганом.
— Я бы мог стать таким, как он, если бы позволил себе пить, как это делал он, — сказал Мартин. — А мои предки такие же лицемеры, как и его.
Они вечно потчуют меня расхожими истинами, а сами живут совсем не так, как требуют от меня.
— А ты никогда не пробовал с какой-нибудь девушкой так, как Лониган?
Мартин пунцово покраснел.
— Нет.
— А что-нибудь другое?
— Я... я... не понимаю, о чем ты, — сказал он, спотыкаясь на каждом слове.
— А я думаю, что отлично понимаешь. Он покраснел еще больше, хотя это, казалось, уже и невозможно.
— Бог мой, Джери-Ли, не надо... Люди не говорят о таких вещах и не задают подобных вопросов...
— Ты краснеешь. Значит тебе нравится?
Он не ответил.
— А как часто ты это делаешь?
