– Пиши подробно, с привязкой по месту и времени. Закончишь – отнесёшь докладную записку начальнику отделения. По погибшим – видел ли сам, где, когда.
Илья устал, хотелось есть и спать, но приказ надо исполнять. Постарался припомнить каждые сутки, ведь большая часть действий происходила не днём, а ночью. Старался с подробностями, а получилось всего на два листа, правда, почерком убористым. Пробежал глазами написанное, отнёс в отделение. Думал – сейчас пойдёт на кухню, там всегда оставляют покушать для караульных, подхарчится. Ничего подобного! Начальник отделения бегло прочитал текст:
– Несвязно! Иди, пиши ещё раз и ошибки учти.
Не любитель материться Илья, но пока шёл в отведённую комнату, выражался семиэтажным. Да ещё хотя бы текст остался, который отдал. Опять написал, потратив час. Снова отдал написанное. Начальник хмыкнул, не читая, положил в папку.
– Свободен, Сафронов. Далеко от отдела не отлучайся.
Илья сразу в столовую. За писаниной завтрак уже прошёл, но сжалились повара: получил макароны по-флотски и компот из сухофруктов – редкость на фронте большая. Пришёл в землянку своей роты, разделся, и спать. Ни разговоры сослуживцев не мешали, ни артобстрел. Это звуки привычные.
К вечеру проснулся, на соседнем топчане Архангельский сидит, на левой руке гипс до локтя.
– Силён же ты спать, Сафронов.
– Как же, силён! В девять часов только лёг. Два раза заставили докладную записку переписывать.
– Так и я так же. И ошибок там не было. Старый способ, ещё от царской охранки переняли. Человек два-три раза про одно событие пишет, если врёт, будут расхождения. Давай выпьем, у меня бутылка «Казёнки».
Илью неделю не трогали, а Архангельскому предоставили отпуск по ранению, к родне уехал. С началом декабря насыпало снега, ударили морозы. Командование собрало новую группу. Командиром лейтенант Воробьёв, в состав, кроме Ильи, ещё пять человек входило. Зиму разведчики не любили. Иной раз неподвижно лежать часами приходилось: отморожение щёк, пальцев ног часто случалось. А хуже всего следы на снегу. Незаметно к объекту не подберёшься. Охрана обходы делает, следы вмиг обнаружит. Да ещё задание серьёзное: взорвать мост железнодорожный, понятное дело, с эшелоном. Просто мост взорвать проще – снял охрану, заложил взрывчатку и беги. А с эшелоном мало взрывчатку заложить, надо дождаться поезда и взорвать тротил под паровозом, в крайнем случае под первым вагоном. Тогда весь эшелон в реку слетит, ущерб максимальный. Зимой многие дороги снегом занесло, непроезжие стали. Основные автомагистрали чистили, но главными в снабжении оставались железные дороги. В отличие от Европы, в Союзе сеть автомобильных и железнодорожных путей не так развита, и стоит разрушить мост на главном направлении, как создаётся пробка из автоколонн или эшелонов. Ситуация удобная для бомбардировки с воздуха. К зиме 1942/43 у ВВС Красной армии уже и современных самолётов прибавилось, и лётный состав опыта набрался, грамотно воевать стали. Прервать сообщение – очень важно. Под Сталинградом 6-я армия Паулюса в окружение попала, большей частью уничтожена, а другие в плен попали. Гитлеровцам сейчас фронт восстановить срочно надо, прореха огромная в нём. И у Красной армии резервов нет ударить в слабое место.
