Предстояло перейти в одиночку линию фронта, выполнить задание и вернуться. Что Илье не нравилось, так это невозможность взять оружие и карту. Конечно, карту он не раз просматривал, маршрут заучил, но с ней надёжнее. Случись сойти с маршрута, и придётся, как в старину, по поговорке: «Язык до Киева доведёт». Однако приказы не обсуждают. Волновался сильнее, чем при выходе с группой. По документам он инвалид, врач из медсанбата проинструктировал его, какова клиника болезни, случись демонстрировать приступ «падучей», как называли в старину эпилепсию.
К передовой траншее его вывел капитан Алябьев. Ещё при дневном свете показал направление и ориентир.
– Держись на него.
Ориентиром была колокольня полуразрушенного монастыря. Стены из белого камня сложены и должны быть видны, если ночь лунная. Как стемнело, Илья выбрался из траншеи на нейтралку. Капитан уверил, что ни с нашей, ни с немецкой стороны минных полей нет, как и колючей проволоки. Но нейтралка шириной почти полтора километра: Илья раньше таких не встречал, не всякая пуля перелетит.
Через четверть часа осторожного хода лёг, прислушался. Со стороны немецких позиций тишина: ни стрельбы, ни осветительных ракет. Уж лучше бы ракеты пускали, обозначив передовые траншеи. Рисковать не стал, пополз. А вскоре и объяснение получил, почему затишье. Звяканье лёгкое впереди услышал, небольшая воронка очень вовремя подвернулась, в неё сполз. Мимо него, шагая в полный рост, прошла группа немцев, тихо переговариваясь. Разведгруппа вермахта направилась к нашим позициям. Если наши часовые прозевают, быть беде. И уже своих не предупредить никак. Без разведки не обходится ни одна армия мира. Штаб подразделения – мозг, а разведка – глаза и уши. Потому разведчики противостоящих сторон трудились круглосуточно, без выходных и праздников.
Илья миновал передовую траншею без труда. Часть везения была обусловлена немецкой разведгруппой – ни ракетчики осветительные ракеты не пускали, ни дежурные пулемётчики не стреляли. А кроме того, одному всегда проще: группа передвигается медленнее и при прочих равных условиях шума больше производит. Одно докучало – не было оружия. Обнаружит его если сейчас вражеский часовой, даже отбиться нечем. И ни один немец в здравом уме не поверит в его «легенду». Что гражданскому человеку делать ночью в боевых порядках? Шлёпнут сразу и разбираться не будут. Ощущения не самые приятные. Для воина оказаться без оружия в стане врага – это как явиться в драной одежде на званый ужин, где все гости в костюмах.
