Но это была безнадежная задача. Если кочевой образ жизни угасает в западной Анатолии, то он процветает на востоке, куда прибывают кочевники из Азии, известные под общим именем «туркмены». Вплоть до наших дней туркмены перемещаются по анатолийской степи и доходят до Алеппо и Дамаска; на всем протяжении этого маршрута встает проблема их привлечения к оседлой жизни. Начиная с XVI века и еще более в следующем столетии предметом особой заботы оттоманских правителей и сборщиков податей становятся кочевники-туркмены, которые до этого, во времена великих успехов, великих завоеваний предшествующих эпох, никогда их не беспокоили. Для Порты речь идет о взимании налогов с туркмен, о наборе среди них воинов для конницы. Ожесточенная борьба с Персией влечет за собой вытеснение в Иран шиитских племен; сунниты, напротив, продвигаются на запад и пополняют ряды кочевников-юрюков. Племя, которое в 1613 году находится в области Караман, на юго-востоке от Коньи, через 70 лет оказывается в районе Кютахьи; одна группа попадает даже на остров Родос. Последняя волна: образовавшиеся на юго-востоке пустоты заполняются снова; курды, до тех пор запертые в своих горах, захватывают новые пространства. В XIX веке «благодаря им возобновляются великие миграции с севера на юг между анатолийским высокогорным плато и южными предгорьями Тавра». Это доказывает, что кочевая жизнь развивается по циклам, в которых есть неожиданные остановки, периоды застоя, плавного развития и возобновления>327.
Кочевая жизнь Балкан, Анатолии и Северной Африки в освещении западных источников
Попытка все объяснить с помощью этих двух завоеваний — арабского нашествия VII и последующих веков и турецкого, относящегося к XI веку и следующим, — это упрощение необходимое и дозволенное, но все же упрощение. Дромадерам не нужно было дожидаться арабских походов, чтобы попасть в Северную Африку и в Сахару. Точно так же верблюды появились в Анатолии еще до первых побед Сельджукидов. Но в общих чертах схема верна. Средиземноморье, расположенное на стыке жарких и холодных пустынь, в своей совокупности рассекающих континентальную массу Старого Света, сталкивается с проникновением в свои пределы образа жизни, естественного для кочевников Азии.
Во всяком случае, это богатое наследие прошлого в XVI веке дополняет картину полуостровной жизни Средиземноморья — Балкан, Анатолии, Северной Африки, — где система сезонных перегонов скота в том виде, как их рисуют наши западные источники, была нарушена, оттеснена на окраины или подверглась значительным изменениям. Это важное уточнение помогает понять характер некоторых горных «островков», независимых, но отгородившихся от внешнего мира и вызывающих его опасение и вражду, например Джебель Друза, автономии, совершающей своего рода «набеги на мавров, турок и арабов»
