деревень и, прибавляет историк, цифры эти вряд ли верны, они слишком малы.
А самые казни совершались таким образом: «25 августа 1740 года по прочтении указа была совершена экзекуция, главные сообщники Каракасалы (сам он успел скрыться) в числе пяти человек были посажены на железные колья, укрепленные на высоких каменных столбах, 11 человек повешено на железные крючья за ребра, 20 человек просто повешены[37] , двадцати одному человеку были отрублены головы»... При другой экзекуции «50 человек повешено, 301 человеку отрезаны уши и носы ― и наказанные (в таком безобразном виде) были отпущены в свои деревни».
По «Запискам» И. В. Чернова, в 1755 году во время второго башкирского бунта под предводительством Батырши для замеченных в неблагонадежности башкир близ Оренбурга на льду реки Сакмары была построена изба, предназначенная как бы для совещаний; на берег реки собирался народ. Из собранных выкликивались по именам неблагонадежные башкиры и посылались в ту избу для допроса. Как только входил башкир в избу, стоявшие внутри ее солдаты спускали его в прорубь под лед. Таким образом исчезли все входившие, и возвращавшихся не было.
В 40-х годах минувшего XIX столетия в Губерлинском казачьем поселке близ Орска проживал некий казачий полковник Дерышев, не оставивший по себе потомства, но заслуживший недобрую славу. Еще доселе не изгладилось в памяти старожилов, как Дерышев с шайкою подобных себе варваров неожиданно нападал на беззащитные и ни в чем неповинные киргизские аулы, угонял киргизский скот, а киргизских детей живыми бросал в кипящие котлы.
Во время последнего Хивинского похода (1873 год) имел место следующий случай. Капитан 2-го Оренбургского линейного батальона Кологривов, отделившись на незначительное расстояние от строя, встретил небольшую партию в 4―5 человек конных азиатцев и сделал им обычное приветствие «ару-ма» (здоров-ли). Вместо ответа варвары моментально расстреляли несчастного[38] и ускакали по направлению в близлежащий город Мангыт. Погоня за ними не имела успеха. Оренбургские войска под начальством генерала Веревкина, приблизившись к городу, потребовали немедленной выдачи виновных. Мангытцы в паническом страхе встретили русских с хлебом-солью, приветствуя их словом «аман» (здравия желаем). Из распросов выяснилось, что виновных в убийстве русского офицера в городе нет, и что убийцы его ― туркмены, нанятые хивинским ханом для защиты своих владений от нашествия России. Удовлетворившись объяснением, отряд Веревкина двинулся в дальнейший путь.
