Пушкинский век | страница 3
Возвращение гвардейских полков в Петербург 30 июля 1814 года. Рисунок неизв. художника. 1810-е гг.
Пушкин позже писал об этом:
(«Была пора: наш праздник молодой…»)
Многие месяцы Петербург, как и вся страна, жил ожиданием очередных военных реляций. «Через несколько часов окажется, что Россия спасена или что она пала», — писал Карамзин брату в день Бородинского сражения. Многие месяцы отделяли страшную и горестную весть об оставлении Москвы от радостного известия о взятии Парижа. И, разумеется, победоносное возвращение полков, счастливое окончание долгой и опасной войны касалось всех от мала до велика, стало праздником всех сословий.
Торжественное вступление гвардии в столицу назначено было на 30 июля.
Возле Нарвской заставы поставили триумфальные ворота в классическом стиле: деревянные, но богато украшенные изображениями доспехов, фигурами воинов. Венчала триумфальную арку колесница Славы с шестеркой вздыбленных коней. К четырем часам дня войска выстроены были на второй версте от города и торжественным маршем направились в город, в свои казармы. По всей дороге их встречали радостными криками, из окон летели цветы. Порой солдаты выбегали из рядов, чтобы обнять родных. В толпе смеялись, плакали, пели. Вечером город был иллюминирован. «Нынешний день принадлежит к числу прекраснейших, усладительных дней, которыми одарил нас мир; оный останется навсегда незабвенным в сердцах наших!» — писала петербургская газета «Русский инвалид».
Возвращение Петербургского ополчения. Торжественная встреча на Исаакиевской площади 12 июня 1814 года. Гравюра И. Иванова. 1816 г.
На фоне этой единодушной радости, этого всеобщего торжества резко и зловеще обозначалась непереходимая черта, разделявшая господ и простонародье. Будущий декабрист Иван Якушкин, тоже встречавший 30 июля 1814 года гвардейские полки, рассказывал об этом дне: «Наконец показался император, но в самую эту минуту, почти перед его лошадью, перебежал через улицу мужик. Император дал шпоры своей лошади и бросился на бегущего с обнаженной шпагой. Полиция приняла мужика в палки. Мы не верили собственным глазам и отвернулись, стыдясь за любимого нами царя…»
Многие молодые офицеры вернулись из заграничных походов с твердым убеждением: Россия, даровавшая независимость другим странам, сама должна быть избавлена от рабства.
