Охватившее молодого человека состояние несгибаемой решимости принять свою судьбу такой, какой она должна быть, словно позволило ему с чем-то согласиться, и тело воина вдруг наполнилось титанической силой. Эфес меча оторвался от камня и остался в его руках. Сергей чувствовал, что артефакт Куи обладает собственной Силой, и та теперь вливалась в него, становилась его достоянием. Эта Мощь была особого рода. Она предназначалась для определенных целей и управлялась его Намерением.
Стоило Малышеву пожелать, как Сила вышла наружу, превратившись в голубоватый язык лезвия, столь же подвижного, как и пламя, меняющего форму по желанию хозяина, но, тем не менее, неизмеримо более плотного и разрушительного, чем огонь.
Сергею захотелось вдруг испытать Меч. Разрубить что-нибудь, ну хотя бы эту глыбу, которая несомненно была прочнее всех окружающих скал. Но он сразу понял, что не стоит сейчас этого делать. Чувство, охватившее его, было сродни чести самурая, использующего свой клинок только с конкретной и очень серьезной целью. Воин втянул лезвие Меча обратно в рукоять и, поблагодарив артефакт за возможность пользоваться его Силой, выразил Намерение прервать контакт, а в следующую секунду словно проснулся.
Мысли Сергея вновь возобновили свое течение, а знания, которые только что были его достоянием, истаяли на глазах, как остатки сна после пробуждения. И, тем не менее, он не испытывал сожаления. Благодаря чему-то, что Малышев все же приобрел от этого контакта, а может и благодаря всему путешествию по Зоне, он имел теперь какой-то дополнительный стержень внутри себя, какое-то особенное спокойствие и уверенность в своих силах.
Лишь одно Знание Сергей сумел удержать и облечь в слова. Его Охота закончилась. Пришло время возвращаться.
Боль в ногах снова дала о себе знать, когда Малышев подходил к роще. Горы он преодолел благополучно, а вот плато показало-таки свои зубы. «Мясорубки» будто взбесились. Сергей то и дело попадал в сложные ситуации, когда на него неслись одновременно пять, а то и шесть разъяренных смерчей. Преодолев плато, он еле волочил ноги.
«Если так и дальше пойдет, — подумал Малышев, — я до конца лабиринта не дотяну».
Ему не помешало бы немного передохнуть, прежде чем испытывать «гостеприимство» лесных обитателей, но оставаться сейчас на плато было равносильно самоубийству. Поэтому он, не останавливаясь, вошел в лес и растворился в растительном мире. Сергей сосредоточился на опасности, и походка его снова стала мягкой, кошачьей, даже боль в ногах, казалось, поутихла. С тех пор, как он заполучил Меч Куи, зрение отчасти вернулось к нему, и это было как нельзя кстати.
