Обо всем этом, возвращаясь по вечерам в Пуховку, Грация сообщала далекой Катьке Хорошиловой. Ложилась в постель и телепатически беседовала с Катькой. Но даже ей, подруге и наперснице, она не могла рассказать в с е о Егорыче. Ни за что не призналась бы Катьке, что иногда ночью, чтобы уснуть, она думает о Дубровине и рисует его на покрытой неровным слоем известки стене, — и неожиданно из-за плеча Дубровина выглядывает, насмешливо раздувая ноздри, этот самый Егорыч. Года два назад Грация видела в Доме кино бразильский фильм «Два мужа донны Флоры». Там с молодой женщиной, недавно избавившейся от тягостного вдовства, происходило нечто подобное: из-за невостребованной кипучей страсти ей виделся, причем в самые неподходящие моменты ее новой семейной жизни, покойный супруг — пьяница и бабник, развратник, одним словом, по прозвищу Гуляка, от которого она натерпелась и оскорблений, и побоев. Но Дубровин-то не был ей мужем, а Егорыча она и вовсе не знала. Она даже не здоровалась с ним при случайных встречах на улице или в магазине. Верней, было так: пастух пялился на нее, а Грация, изображая легкой мимикой «Разве мы с вами знакомы?», проплывала мимо, руководствуясь правилами движения по экстерьеру. Лишь Катькину золотую цепочку поправляла при этом на чуток прикрытой для посторонних взоров груди.
Вообще, чтобы поскорей уснуть, Грация не считала ни слонов, ни тем более верблюдов, а почти всегда вспоминала что-нибудь хорошее и приятное. И Дубровин тоже нередко служил ей для этой цели. Только, изображая его на недавно побеленной стене, Грация представляла не нынешнего Дубровина, а прежнего, перед которым она еще не ставила ультиматум: или — или. Или ты уходишь от законной, или попробуй найти себе другую дурынду — довольно привлекательную, отнюдь не скучную в постели, при отдельной квартире, не обремененную родственниками, если не считать тетки, живущей, впрочем, вдали и вполне самостоятельно. Пожалуй, горевала Грация, я выбрала не то время для ультиматума — перед самым праздником, когда и без того напряженка по всем статьям. Но все равно она ни разу не пожалела, что поставила Дубровина перед выбором, потому что в последнее время он совершенно расслабился от полного отсутствия проблем, разве что не опустился, а ведь прежде, до того, как она получила однокомнатную, держал себя в струне, брился не какой-нибудь электрической бандурой, а изящным фирменным станочком «Жилетт» и в любви был изобретателен и, главное, старателен до одержимости, потому что неизвестно, где, когда, у кого они в ближайшее время выпросят ключи для уединения вдвоем, как, ухмыляясь, формулировала Катька Хорошилова.
