Но в дальнейшем, оказавшись на своем рабочем месте, Челомбитько подумал, что все это — угроза, подвох, усмешка в широко расставленных глазах Никитина — его самоличная выдумка и фантазия. Кто ж, если не начальник цеха, предлагал в срочном порядке и упорно отстаивал его кандидатуру для эмирата? И разве не сам Никитин сказал на недавнем собрании: «В Грецию поедет Георгий Челомбитько»?
Нервы, решил Гоша, шалят. И немного возгордился этим новым для себя обстоятельством: неспокойным проявлением нервной системы. Раньше она была стабильна и прочна, будто состояла система из нейлоновых канатов. Теперь, решил Гоша, он стал более подверженным, как, наверное, и положено человеку, занимающемуся тонкой работой высокой квалификации.
Бывший Гошин учитель и бригадир Анатолий Васильевич Курбатов собирался в командировку — в крупный среднеазиатский город. Основные узлы машины были уже упакованы и стояли посреди цеха в ящиках и контейнерах, а первую и вторую группы, то есть стенки и станины, успели даже отправить по назначению железной дорогой. Оставалась мелочь. Гоша встал на подхват к Курбатову, невзирая на то что теперь он и сам генеральщик. Упаковывая мелкие детали, Гоша тихонько посвистывал и думал, как все странно складывается в жизни. Когда вот эту самую машину, которая уже частично едет товарняком в Среднюю Азию, собирали впервые у них в цеху, то старались и спешили поскорее закончить ее монтаж — выполнить и перевыполнить план. Затем, как и положено перед отправкой машины, ее разобрали. И тоже стремились сделать это получше, однако без особой стремительности. А там, в Средней Азии, Анатолий Васильевич Курбатов будет работать опять быстро и напряженно, часов по двенадцать в день, не меньше. И ни профсоюз, ни болезнь печени из-за паразита, полученная Курбатовым в южной загранкомандировке, ему не указ. Наверное, думал Гоша, все генеральщики одинаково хотят — он тоже познал это желание — как можно быстрей построить машину и заставить ее крутиться.
Гоша прекрасно помнил, какое жгучее нетерпение опаляло его руки каждый раз, когда в чужих цехах он видел перед собой вот такие контейнеры, ящики и коробки с маркировкой их завода. Хотелось тут же сорвать пломбы, отодрать упаковочные доски, взрезать картон — и без промедления начать сборку. В данную же минуту, ловко и аккуратно укладывая захваты и тяги в коробку, он тоже не терял времени, но ничего похожего на жадность созидания не испытывал. Разбирать, как и ломать, понял Гоша, все-таки — не строить.
