Отец догадывался о мечтах сына: сам был таким! Все же пока взять его на настоящий промысел не решался: мал еще. Искоса посматривая на настырного Кузьму, Ефим ждал поры, когда тот повзрослеет, наберется сил и выносливости. Такое время наступило тогда, когда сыну исполнилось пятнадцать лет. До той поры Кузе пришлось несколько лет доказывать, что он уже взрослый. Одним из таких уроков был единоличный поход в тайгу, где он едва не погиб. Тогда ему было неполных двенадцать лет.
Это случилось весной, в пору глухариных свадеб. Так бывает всегда, когда подтаявший под высоким солнцем снег спрессуется до наста, у речки распушится серебристыми почками старая верба, а на высоком угорье появятся первые подснежники. Желанное время после суровой зимы всегда приносит ожидаемые перемены не только в природе, но и в жизни людей. Старики в валенках сползают с печек, рассаживаются на завалинках. Мужики и бабы, снимая теплые телогрейки, готовятся к летним работам. Неугомонная молодежь под натиском бушующей крови ищет приключений. Стараясь отличиться перед товарищами и возвыситься в глазах девушек, многие ребята уходят в тайгу в полной темноте. Благо, тому соответствует погода: по прочному насту на игрища глухарей надо идти ночью, чтобы успеть на утреннюю зарю. А потом, в доказательство своей удали и смелости показать окружающим пару-тройку краснобровых красавцев, пойманных в петлю. Да приукрасить события разными байками, будто токовик, не разобрав кто перед ним, бросился на человека в драку. Или как старый медведь крался по следам охотника. Вот уж где после всяких небылиц разыгрываются сцены противостояний! Одни с удивлением и затаенным дыханием смотрят рассказчику в глаза:
— Вот это случай! Ну ты пережил! Страшно было?
Другие с недоверием смеются:
— Да быть такого не может! Вот ты врать!
Эти истории не оставались без внимания младших детей.
Как-то днем семнадцатилетний Анисим Голодухин в окружении сверстников протяжным, басовитым голосом рассказывал, как он давеча бегал на ток. Скрестив руки на груди, меланхоличный, несколько полноватый краснолицый парень, тщательно подбирая слова, с напевом выдавал историю о том, как его едва не затоптал медведь.
— Поймал я глухаря: под мышку его и домой скорее. Иду я, значицца, по хребтику. А передо мной пень не пень, коряга не коряга лежит: темно, не видно. Захотел я на нее присесть. Сел себе, кисет достал. Дай, думаю, покурю. Чую — под задом тепло. Пошерудил рукой — волосато и шевелится. Мать честная! Да то же медведь! На медведя сел. Спужался я немного, думаю, как быть? Встать — медведя разбужу. Сидеть, и того хуже. Закурил трубочку: будь что будет. А тот табак учуял, как взбрыкнется! Я так с лавки и повалился!
