– Алекс!
– Я здесь.
Алекс ощупью сняла с кровати старинное стеганое одеяло ручной работы и наугад же протянула его Нили, ничего не видя в темноте.
– Завернись в него, и пойдем, – сказала она, убедившись, что Нили взяла одеяло.
Схватив второе одеяло, шерстяное, лежавшее под стеганым, Алекс накинула его на плечи и позвала Нили. Когда их руки встретились, сестры пошли к двери спальни.
Едва протянутая рука Алекс коснулась резной деревянной филенки, как Нили неожиданно попятилась, потащив Алекс за собой.
– О боже, Алекс, в «Пятнице, тринадцатого»…
– Если ты скажешь еще хоть слово про какой-нибудь дурацкий ужастик, я убью тебя собственными руками! – не оборачиваясь, гневно прошипела Алекс и сильно дернула Нили за руку. – Пошли. Не смей ничего говорить, пока мы не выйдем наружу. И, что бы ни случилось, не отходи от меня.
– Чтоб мне обосраться! – горячо поклялась Нили. Ее рука была ледяной. На сей раз Алекс пропустила неприличное выражение мимо ушей. Ее сердце билось в такт с пульсировавшей в голове болью. Живот сводило судорогами. Во рту пересохло. В темноте за дверью спальни их могло ждать что угодно и кто угодно.
Алекс осторожно отвела язычок замка, но щелчок все равно прозвучал в ее ушах как выстрел. А потом повернула ручку.
Джо лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел в белый потолок, хотя в это время обычно давно спал. Дождь лил как из ведра. Все лето в Шелби-Каунти стояла засуха, которой не было сто лет: ручьи обмелели, кукуруза засыхала на корню, деревья сбрасывали листья. А сейчас, когда было уже слишком поздно для возмещения ущерба, разразился настоящий всемирный потоп. Только бы крыша не протекла.
Конечно, можно было встать, спуститься на кухню и что-нибудь съесть. Увы, посмотреть телевизор было нельзя. Двадцать минут назад отключилось электричество, как часто бывало в грозу. Однако Джо отказывался признать свое поражение. Бессоннице его не одолеть. После побега Лоры, бросившей его в беде с тремя маленькими детьми, с кучей долгов и разбитыми вдребезги мечтами сделать карьеру, он не мог спать несколько лет. Но, в конце концов, обуздал своих демонов, занял прочное положение в обществе и снова научился спать.
Однако сегодня Александра Хейвуд в очередной раз разрушила его жизнь.
Жалованье управляющего фермой Уистлдаун составляло почти половину его дохода. Плюс экономия на медицинской страховке, за которую он платил намного меньше, поскольку официально являлся служащим компании Хейвуда. И все это исчезло в одну секунду. Но потеря лошадей была еще хуже, чем потеря работы. Вернее, была бы хуже, если бы потеря дохода не отражалась на детях.
