– Я хочу знать, почему вы считаете, что в момент смерти отец был пьян! – гневно ответила Алекс. – Мой отец не пил! Он был… э-э… трезвенником.
– От него несло виски, разило на всю конюшню. – Это прозвучало почти издевательски.
– Мало кто знал, что отец был алкоголиком, отказавшимся от спиртных напитков. Он не пил много лет. Как минимум десять. В крайнем случае позволял себе бокал вина. И гордился этим… – У нее сорвался голос. Алекс скрипнула зубами и вскинула подбородок. – Я отказываюсь верить, что в ночь своей смерти он был пьян!
Некоторое время Уэлч смотрел на нее молча, а потом тихо, но решительно сказал:
– С телеги падают только пьяные.
Алекс смотрела на Уэлча как загипнотизированная и пыталась вдохнуть. Казалось, ее расплющило, словно мир внезапно потерял одно из трех измерений. Может быть, это и есть объяснение? Неужели все так просто и так стыдно? «С телеги падают только пьяные». Нет, она не верила этому. Отказывалась верить.
– Мне очень жаль, – снова сказал Уэлч.
И тут их прервали. Кто-то окликнул Алекс.
– Алекс! Алекс, ты здесь?
Узнав голос, Алекс выскочила из-за стола и устремилась в вестибюль, из которого донесся оклик. Выйдя из библиотеки, она едва не столкнулась со своей младшей сестрой.
Пятнадцатилетняя Нили была не такой высокой, как Алекс, но чуть более плотной, с пышными прямыми золотистыми волосами, достававшими почти до талии. Черная ленточка стягивала их на макушке в высокий конский хвост, подпрыгивавший при каждом энергичном шаге. Ее по-детски округлое, очень хорошенькое личико было размалевано черным гримом и пурпурными тенями для век. За этой вызывающей раскраской скрывались кроткие серо-голубые глаза. Щеки были покрыты коричневыми румянами, чтобы создать впечатление еще не существовавших высоких скул, губы – в бледно-розовой помаде. Одежда – по последней моде: искусственно состаренные вышитые джинсы в стиле ретро и расстегнутая куртка, увешанная таким количеством бус, что из-под них едва проглядывала ярко-розовая футболка. На ногах красовались черные кожаные туфли без задников и каблуков, но с острыми носами, в ушах болтались бисерные серьги размером с люстру. А когда Нили протянула обе руки, собираясь обнять сестру, Алекс увидела, что ее ногти покрыты небесно-голубым лаком и украшены крошечными маргаритками.
– Нили! – Алекс обняла сестру и ощутила густой цветочный запах. Она сама удивилась, что так обрадовалась девочке. Хотя Нили была сущим наказанием, Алекс любила ее больше всех на свете. До появления сестры она и не догадывалась, что настолько страдает от одиночества.
