Его глаза сузились.
– Вы хотите сказать, что я уволен?
– Не хочу, а говорю. – Голос Алекс был ровным, а взгляд прямым. – Я ставлю вас в известность за месяц. Думаю, этого больше чем достаточно.
Губы Уэлча сжались; он откинулся на спинку стула и немного покачался, глядя в потолок. Даже сидя, он казался очень большим и очень грозным. Алекс не хотелось показывать, что внезапно наступившее напряженное молчание выбивает ее из колеи. Его небритый подбородок выдвинулся вперед, губы вытянулись в ниточку, а все мышцы заходили ходуном. Было ясно, что эта новость застала его врасплох. После мучительно долгой паузы Уэлч снова посмотрел ей в глаза. Он положил ладони на стол и нагнулся вперед. Взгляд Уэлча был мрачным.
– Должно быть, вы шутите.
Алекс не ожидала, что с ней будут спорить. До сих пор никто этого не делал. Правда, она впервые сообщала человеку плохую новость с глазу на глаз. Обычно она прибывала с адвокатами, обращалась к собравшимся с краткой речью, сообщая об увольнении, и тут же уезжала.
Возможно, она ошиблась в расчетах.
Она собрала всю свою смелость и волю, вздернула подбородок и выдержала его взгляд.
– Поверьте мне, мистер Уэлч, я совершенно серьезна.
– У вас есть, кем меня заменить?
– Нет. Просто эта должность упраздняется.
– Эта должность… – Уэлч осекся, словно внезапно потерял голос, покачал головой и продолжил, не сводя с нее упорного взгляда: – Что вы имеете в виду? Эту должность упразднить нельзя! Мисс Хейвуд, я управляю двумястами пятьюдесятью гектарами пахотной земли. Каждый год мы засеваем кукурузой и соей по шестьдесят гектаров, а сорок отдаем под табак. Вы что-нибудь понимаете в ценах на табак, севообороте зерновых, наборе сезонных рабочих и тому подобном? – Алекс еле заметно покачала головой. – Я тоже сомневаюсь. Кроме того, я отправил четырех ваших лошадей в Черчилл-Даунс. Две кобылы находятся у меня в сарае – кстати говоря, жеребые, а остальные содержатся на уистлдаунской конюшне. Кто, по-вашему, будет за ними ухаживать?
– Лошади будут проданы.
– Что?! – Алекс показалось, что сейчас он вскочит со стула и задушит ее. – Это невозможно! Вы понятия не имеете, что мы пытаемся сделать с этими лошадьми! Черт побери, и это сейчас, когда мы почти достигли цели!
Подбородок Алекс поднялся еще выше, в глазах вспыхнул гнев. Она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали, а тем более не привыкла к ругани.
