– Вы приехали, чтобы увидеться со мной? – Нет, ей не показалось. Тон Уэлча действительно был весьма и весьма неприветлив.
– Да.
– Тогда пойдемте. Вы оторвали меня от работы.
Он пошел к сараю, хрустя гравием. Алекс ковыляла на шаг позади: каблуки тонули в глубоком щебне. Увидев это, Уэлч взял ее за локоть. Она ощутила прикосновение большой, сильной ладони даже сквозь жакет. Его хватка была крепкой, но равнодушной.
– Должен признаться, ваш приезд застал меня врасплох. Чем могу служить?
Лодыжки Алекс дрожали, ноги утопали в гравии. Хватка Уэлча стала еще крепче. Она вдохнула влажный, холодный воздух с запахом грязи, стиснула зубы, загнала поглубже въевшуюся в душу скорбь и напомнила себе, зачем приехала. Когда она заговорила, ее голос был делано бодрым.
– Я понимаю, сегодня суббота. Прошу прощения, что злоупотребляю вашим личным временем, однако некоторые дела, связанные с фермой, не терпят отлагательства. Я позвонила по телефону, но девушка ответила, что я могу найти вас в сарае за домом. Вот я и приехала.
– Мисс Хейвуд, лошадники работают семь дней в неделю, так что не беспокойтесь насчет моего личного времени. А говорили вы, скорее всего, с моей дочерью Дженни. – Внезапно его тон стал ироничным.
Они приблизились к сараю, и Алекс с удивлением услышала доносившиеся изнутри аккорды группы «Блэк Саббат». Тяжелый рок как-то не вязался с обликом этого человека. Впрочем, там ведь был подросток, кажется, все еще следивший за ними из дверей. Наверно, это он слушал музыку.
Уэлч продолжил:
– Если бы вы прислали мне сообщение по факсу, я бы сам приехал к вам. Это избавило бы вас от необходимости выходить в такой холод.
– Ничего. Мне хотелось прогуляться. А поскольку я прилетела сюда только на выходные, время дорого.
Они были уже у самого сарая. Мальчик отошел в сторону, и Алекс вошла внутрь. Уэлч отпустил ее локоть, прошел следом и громко захлопнул дверь. В сарае было теплее, но лишь немного. Ряд старых люминесцентных ламп на потолке давал тусклый свет. Ее встретил запах – крепкий, но довольно приятный. Тут было около двадцати стойл, в которых находилась примерно дюжина лошадей. Слева от нее была дощатая стена с закрытой дверью в центре, справа – большая открытая площадка. На этой площадке стоял высокий рыжий жеребец, привязанный длинным кожаным ремнем к железному кольцу в стене, – такой худой, что были видны все ребра. Несмотря на тусклую шкуру и изможденный вид, он с аппетитом ел сено из кормушки, а у его ног на перевернутом ведре лежали гребень и скребница. Продолжая жевать сено, конь поднял голову и посмотрел на нее кроткими янтарно-карими глазами. Алекс инстинктивно шагнула к рыжему жеребцу, глядящему так просительно. Рядом с конем стояли двое мужчин: худой, в красно-коричневом комбинезоне, и коренастый, в джинсах и черной кожаной куртке.
