Оливия качнула головой, едва заметно улыбнувшись.
– Мы все, Сара, Хлоя и я, намазаны таким слоем защитного средства, что все тело липкое. Не забывай, я знаю, какие тут комары. Я здесь выросла.
– Поверь, я этого не забыл, – ответил Сет, снова окидывая ее взглядом.
Оливия только сейчас осознала, что коротко обрезанные шорты едва закрывают середину бедер, а короткая маечка слишком плотно обтягивает грудь. На секунду ей показалось, что Сет смотрит на ее грудь, и Оливию обдало жаром. Не дав ей времени ни убедиться, ни опровергнуть ее подозрения, он резко повернулся, направляясь к стоянке.
– Я привез Дэвида с Кейтом. Они сегодня утром прилетели в Батон-Руж и на такси приехали в больницу. Они переночуют здесь. Пойдем, поздороваешься.
Всю эту тираду он произнес через плечо, уже на ходу.
– Я рада, что Дэвид приехал.
Оливия последовала за ним на стоянку. В желтоватом свете единственного фонаря у дальней стены гаража она заметила Келли, которая обнимала высокого, хорошо сложенного мужчину в светлой спортивной куртке и темных брюках. Разомкнув объятия, Келли обернулась к другому мужчине, ниже ростом и более коренастому, но точно в такой же одежде, что и первый, и обняла его.
– Большой Джон – его отец, – произнес Сет, пожав плечами, словно собирался добавить: «Приходится мириться», и зашагал к ним. – Я говорил вам, что Оливия дома, – сказал он, обращаясь ко вновь прибывшим.
Более высокий мужчина с улыбкой обернулся к Оливии. Ростом и телосложением он напоминал Сета, правда, лицо было крупнее и шире, а более грубые черты лица напоминали Большого Джона. На вид ему было около шестидесяти, что подтверждали морщины и второй подбородок, но волосы оставались на удивление темными и густыми. Оливия заподозрила, что это может быть краска. Довершали картину аккуратно подстриженные черные усики. Это был дядя Сета Дэвид, которого она видела всего несколько раз в жизни.
Оливия улыбнулась мужчинам.
– Привет, Оливия! – бодро поздоровался с ней Дэвид. – Сколько тебе было, когда мы виделись в последний раз? Лет двенадцать? Кажется, это было на маминых похоронах.
Пробормотав что-то в знак согласия, Оливия позволила заключить себя в объятия, и они обменялись поцелуями, едва коснувшись друг друга щеками. Дэвид жестом указал на своего спутника:
– Ты, конечно, помнишь Кейта Сэйерса?
Конечно, Оливия помнила Кейта, хотя видела его всего пару раз. В последний раз это было, когда Дэвид привез своего сожителя на похороны матери, что вызвало в семье взрыв возмущения. Большого Джона едва не хватил апоплексический удар: его сын выставляет на всеобщее обозрение свои гомосексуальные наклонности! А Белинда, вставшая на сторону отца, еще долго гневалась на то, что Дэвид посмел привезти своего «друга» на такое важное семейное событие!
