Древнеанглийская поэзия | страница 3



Древнеанглийская поэзия глубоко укоренена в устной традиции, но в то же время связана множеством живых нитей с культурой своего времени. Представления, восходящие к «эпохе великого переселения народов», сливаются здесь с образами и символами, получившими распространение в средневековой христианской культуре. Комментатор ставил перед собой задачу очертить в какой-то мере культурный контекст памятника или по крайней мере указать на существование такого контекста и тем самым побудить читателя к самостоятельным разысканиям.

И, наконец, не последней по важности задачей было направить внимание читателя на традиционные приемы художественного воздействия, к которым прибегает древний поэт, и объяснить, где возможно, скрытый поэтический подтекст отдельных слов и выражений.

Настоящее издание не могло бы быть осуществлено без советов и постоянной поддержки М. И. Стеблин-Каменского, благодарную память о котором хранит составитель книги.

О. А. Смирницкая

БИТВА В ФИННСБУРГЕ[1]

"…
…то не крыши горят ли?"[2]
Юный тогда измолвил
муж-воеводитель:
"То не восток светается,
то не змей подлетает,
то не крыши горят
на хоромах высоковерхие,
5
то враги напустились,
птицы свищут,
бренчат кольчуги,
щит копью отвечает
и рожны звенят;
вот луна просияла,
под облаками текущая, –
вот злые козни подымаются –
обернется им ненависть
новой пагубой.[3]
10
Вы вставайте,[4]
воины, просыпайтесь,
снаряжайтесь мужи,
о дружине порадейте,
поспешайте в сражение,
неустрашимые бейтесь!"
Пробудилась тогда
добродоблестная дружина,
златосбруйные встали
знатные мечебойцы
15
У дверей на страже,
ратники великолепные
с мечами, сильные
Сигеферт и Эаха, [5]
у других же дверей –
Гудлаф и Ордлаф,
с ними Хенгест,
храбрый воитель.
Тут же Гудере
Гарульфу молвил,[6]
20
мол, животом не стоит
в первой же стычке
рисковать не двери
воину столь славному,
когда надеются смертодеи
завладеть этой жизнью;
и вопросил он –
все услышали –
герой бесстрашный,
кто там стоит на страже.
25
"Сигеферт я, повсюду
сеггский воитель,[7]
вождь известен:
я изведал немало
битв убийственных;
судьбой назначено
тебе лишь то,
что у меня добудешь".
Тут под оградою грянул
гром сраженья,
30
щиты блестели,
костей защита,
пели доспехи,
половицы скрипели,
покуда Гарульф
не сгинул в сече,
лучший из наилучших,
на земле живущих,[8]
Гудлафа отпрыск,[9]
и другие пали
35
трупами обескровленными, –
кружит над ними ворон
исчерна темнобурый;[10]
и будто Финнсбург
пламенем весь пылает –
лезвия так сияли.
Я о людях не слыхивал,
чтобы лучше ратовали
и достойней в стычке