На деле Ренгартен вынес две папки, но о существовании второй полиция узнать не сумела. Имена морских офицеров-коммунистов руководство партии прятало, чтобы не портить ценным сторонникам карьеру. Когда клюнул жареный петух, о моряках забыли – все, кроме советского военно-морского атташе в Афинах.
Сколько в его действиях было любви, он ведь всех своих девушек любил, а сколько механически точного политического расчета?
Вот он скрипнул стулом, поерзал. И в голосе… есть намек на виноватую улыбку. Раньше у него была такая, даже если он оказывался прав.
Особенно когда он оказывался прав… тем легче было эту правоту простить.
– Тот тип, что ушел через окно, меня узнал, – сказал Иоаннис. – Была тогда, помнишь, такая штука, как Коминтерн… В общем, утром мы завтракали за одним столом, он травил анекдоты. В полдень я бил ему в спину из двух стволов, в обед он обо мне доложил. Убедительно доложил. Так, что несмотря на танки на улицах, меня убили. Случайно: в Афинах были и другие советские моряки, а те, кто стрелял, не знали меня лично. Флот и так на Коминтерн был зол, за все хорошее. Так и вышло, что в советском флоте не стало старшего лейтенанта Ренгартена, предателя, греческого, итальянского и марокканского шпиона… Мне давали читать мое дело – потом, когда официально выяснилось, что предателем был не я.
– Ты не был? – Клио подняла бровь.
Слово ее не пугает. Как бы назвали их, двенадцать моряков и коммунистов, если бы переворот не удался?
Иван вдохнул. Глубоко: сказать придется довольно много. Но коротко. «Моя страна», «мои друзья», «моя женщина» -громко и неправда. Скотов, что попытались сбежать, прикрывшись брошенной под танковые гусеницы демонстрацией, прибить хотелось остро – это правда, но значения не имеет.
– У меня был выбор: люди, с кем я вместе работал, или парень, который хорошо рассказывает анекдоты.
– И ты спас меня, потому что со мной… работал?
Прежде эти слова она произнесла бы со слезами на глазах.
Сейчас – по-птичьи склонила голову набок. Ответь не так -клюнет.
– Я тебя спас, потому что мог спасти.
Он помолчал. Прибавил нехотя.
– А ты меня, кстати, спасла дважды. Тогда – от искушения пройти мимо, не влезать в схватку сил, которым средних размеров страна – одна из многих досок в сеансе одновременной игры. Сейчас ты восстановила мое доброе имя. Окончательно и бесповоротно. Так что если среди нас и есть должник – это я.
Она кивнула. Незнакомо, резко. Раньше она была мягче.
