Тизанки грянули уже всеми своими глотками, а кое-кто – и зобом, дрожащим контральто:
Ходит Петя по избе,
Да похаживает,
Да бородушку свою
Все поглаживает!
Меня бедненькую,
Меня страстненькую,
Он потаптывает, ох потаптывает!
– Ну и довольно, – тихо рек Премудрый Плимутрок, и все почему-то сразу успокоились, принялись протирать взмокшие гребешки, рассаживаться по насестам. Угрюмо поплелся на свое место и поклеванный любвеобильными курами-Тизанками художник Мазокур.
Мамаша Коко снова воспользовалась паузой:
– Тогда я хочу спросить профессора Алектора – надеюсь, с его мнением здесь все хоть сколько-нибудь считаются, верно?
– Верно! – заквохтало собрание. – Вмажь им, уважаемый Алектор, коли уж Мазок не вмазал!
Профессор поднялся с насеста президиума, почему-то волнуясь. Очевидно, многоопытный ученый уже заранее предчувствовал какой-то подквох со стороны мамаши Коко.
– Ну, – только и сказал Алектор, избегая смотреть в подведенные глазки кур-тизанок, хотя уж он-то никогда в жизни не топтался с ними.
– Скажите, профессор – какая работа самая трудная, самая важная и самая долгая? – подбоченясь, выкрикнула Коко.
– Работа над самим собой, – твердо, как непреложную истину, возгласил Алектор.
– Правильно! О, Ратор, правильно! – подхватили нестройные голоса нескольких окольцовцев.
– А вы, доцент Петел? Вы, как ученый, тоже так считаете? – повернулась к своему давнему приятелю мамаша Коко.
– Ну да, разумеется, в этом вопросе я вынужден проявить солидарность с профессором, – как можно развязнее прокудахтал Петел.
– Вот видите! – торжествующе обвела всех взглядом самовыдвиженка. – А теперь я скажу вам, что никто другой, как мы, куры Тизанской породы, не работает над собой столь усердно, кропотливо и ежечасно! Вы, окольцовцы-петухи, посмотрите на нас и сравните то, что видите, с обликом ваших жен! А вы, клуши, признайтесь хоть самим себе: разве не мечтаете вы смотреться так, как мы? Пожить хоть недельку нашей жизнью?
Заранее подготовленные «цыпочки» хором возгласили:
– Куры-тизанки – это истинное лицо всей прекрасной половины населения Кур-Щавеля! Кур-Тизанок – в окольцовки палаты «Куриные мозги»!
По жердочкам прокатился одобрительный шепоток:
– А они вовсе даже не дуры, эти самые тизанские куры!
И тут подала голос председательствующая на собрании рябая курочка Глаша, которая вечно что-то вязала на своих коленях даже во время самых бурных дебатов:
– Но вы, милочки, простите… Не несете яиц, не увеличиваете народонаселение Кур-Щавеля!
