Это было худшее из того, о чём когда-то говорила Василию его тёща Анастасия Ивановна. От скуки ирбитской жизни Надежда не завела себе любовника, как это иногда казалось Чернову, а вернулась к неуместному для её положения замужней дамы увлечению верховыми лошадьми.
— Qu'est-ce qu'ilya, та chere? — строго спросил он. — Que faites-vous? Pourqoui?[4]
— Bon! — бросила она, — Je voulais me faire un peu plaisir[5].
— Plaisir? — переспросил он. — Vous me faites mal![6]
Она, не ответив ему, передала корду и бич конюху, взяла Ваню за руку и ушла.
Обед после этого проходил в мрачном молчании. Чернов ждал, когда нянька уведёт сына, чтобы приступить к разбирательству. Он считал, что есть великолепный повод напомнить Надежде, кто хозяин в доме. Для храбрости Василий выпил стакан рома у себя в кабинете перед обедом и сейчас играл желваками, распаляя свой гнев. Наконец Ванечку увели, и Чернов встал из-за стола.
— Ты опять за старое, — начал он, прохаживаясь по комнате. — Хочешь опозорить здесь меня, себя, всю нашу семью? Виданное ли дело! Госпожа Чернова — вроде конюха!.. Как только ты посмела взять лошадь?
— Просто я их люблю, — ответила Надежда, спокойно наблюдая за мужем.
— Я запретил тебе!
— А я не могу выполнить твоего запрета.
— Не можешь?
— Нет.
— Так я сейчас заставлю!
Он бросился к ней, но Надежда вскочила с места и, опередив мужа, дала ему пощёчину. Василий охнул и покачнулся. Ром был слишком крепким, он не рассчитал его действия и теперь с трудом соображал, как поступить дальше. Ссора вышла из-под его контроля, он не ожидал такого поворота событий.
— Ты... ты... — зарычал он. —Ты сейчас пожалеешь об этом!
— Может быть. — Надежда отступила к камину и взяла в руки длинные каминные щипцы из кованого металла. — Но для начала я сломаю о твою голову сей инструмент.
— Положи их на место!
— Василий, я не сделаю этого, пока ты не пойдёшь и не проспишься. Ты снова пьян.
— Нет, я трезв! — В бессильной ярости он стукнул кулаком по столу, и там со звоном подпрыгнула посуда.
— Я сказала: ступай к себе. Вон отсюда!
— Дрянь! Мы ещё посчитаемся... — Василий, бормоча ругательства, шагнул к двери.
Непреклонный взгляд Надежды подгонял его. Ни капельки страха не было в нём, и это ошеломило Чернова больше, чем неожиданное оружие в её руках. Он добрел до своего кабинета и с треском распахнул там дверь. Ещё один стакан рома немного успокоил его нервы. После третьего стакана он заснул, склонившись над столом с опрокинутой бутылкой.
