– Молодец, голова у тебя варит, – одобрительно похлопал его по плечу Макарыч.
– Если убийца – девушка, тогда становится ясно, как все произошло, – продолжил высказывать мысли вслух Сегамачо, – я долго не понимал, как преступник с одного удара со спины, из крайне неудобного положения, нанес смертельную рану.
– Вы думаете, что она подошла прямиком к столу. Съела ветчину из контейнера, а потом, когда осмотрелась, увидела сидящего на берегу рыбака. Вас она из-за куста не заметила. Взяла нож, который лежал тут же на столе, и приблизилась к Константину сзади, – подхватил мысль Гусева следователь.
– Да, примерно так. Котыч, услышав шаги, повернулся, может, даже спросил у нее что-нибудь, и в этот момент она неожиданно нанесла удар.
Сегамачо сделал паузу, так как просто не мог больше говорить, не восстановив сбившееся от нахлынувших чувств дыхание.
– Я думаю, нападала девушка не со спины, как мы первоначально думали, а спереди, и била прямо в незащищенное одеждой горло, – последние слова прозвучали так тихо, что следователю пришлось напрячь слух, чтобы их понять.
– А мотив? Какой был у нее мотив, чтобы напасть человека, который ей помог? – не согласился с ним Нестеренко. – Она же не больна на голову, чтобы убить человека просто так, без всякого повода.
«Мотив? – с ужасом подумал Сегамачо, которому вдруг за одну секунду все стало ясно – наверное, месть, – но тут же покачал головой, отгоняя нелепую идею, – не может же молодая девушка быть такой кровожадной?! Нет, нет! Здесь явная ошибка. Про нее Макарыч говорил, что самая обычная девчонка. Да и если мстить она надумала, надо было меня выбирать, а не Костю. Это я повел себя с ней по-свински», – Сергей Иванович еще раз покачал головой.
Но подозрение осталось. Оно, как яд, разъедало душу. Мужчина благодарно скосил глаза на куртку, все еще лежащую на заднем сиденье уазика, и тут же отвел глаза, стыдясь своего внезапного порыва. Нахлынувшие мысли казались ему настолько глупыми, что он решил о своей догадке пока никому не говорить.
– Наверное, есть вещи, о которых мы ничего не знаем, – вставил слово в разговор местный участковый.
«Точно. Макарыч прав. Какая месть!» – но легче от таких выводов Сегамачо не становилось. В душе продолжал расти ком сомнений, не давал дышать полной грудью, из которой в любую минуту мог вырваться крик отчаянья. Как ни убеждал он себя, что преступник другой человек, правда открылась ему во всей ужасной неприглядности. Он неожиданно понял, почему тяжелораненый Костик пополз в обратную от друга сторону. Даже в таком состоянии он пытался не получить помощь, а хотел защитить его, Сегамачо, от подобной участи. А еще он вспомнил свои размышления о маленьком росте убийцы. Это был еще один довод, что на Котыча напала женщина.
