Она продолжает прижиматься ко мне совершенно очевидным, провоцирующим, непостижимым образом, будто посреди комнаты воздвиглось какое-то невидимое препятствие, и ей приходится протискиваться между им и мною, вихляя бедрами, словно она ползет, сохраняя вертикальное положение, с целью просочиться через этот узкий проход. А голые ноги отбивают такт на глиняном полу во все более стремительном ритме, одновременный выдох становится таким хриплым и громким, что в конечном счете заглушает рокот тамтамов, гудящих под ладонями музыкантов, которые сидят на корточках перед сценой, соединяющей края полукруга, образованного линией масличных пальм.
Но три актера на возвышении переходят уже ко второй части триптиха, иными словами, к убийству; и на сей раз демонстрация акта покоится на вполне объективных основаниях, а именно на крови - при условии, разумеется, что применяются способы, вызывающие достаточно обильную внешнюю геморрагию. То же самое относится и к третьей части, где рассматривается естественный и традиционный цвет пламени, чья максимальная интенсивность достигается, если осуществить поджог при помощи бензина.
Зрители, сидящие параллельными рядами на кухонных стульях, благоговейно внимают диалогу, напоминая своей неподвижностью набитые соломой чучела. А поскольку я остаюсь в глубине залы у стены, ибо свободных мест нет, и вижу только спины, мне легко представить себе, что лица у них вообще отсутствуют, что это просто костюмы, набитые соломой и прикрытые сверху лысыми или кудрявыми париками. Впрочем и участники диалога исполняют свои роли в абсолютно отстраненной манере, говоря в пространство прямо перед собой и ни на ком не останавливая взора, как если бы напротив никого не было, как если бы зала была пуста.
И вот уже хором все трое одновременно произносят один и тот же текст прежним ровным нейтральным тоном, не выделяя интонацией ни единого слова или слога. Это изложение заключительной части: идеальным преступлением, включающим в себя все три изученных элемента, могла бы стать насильственная дефлорация юной девственницы, предпочтительнее всего - с молочно-белой кожей и очень светлыми волосами, с тем чтобы жертва затем была умерщвлена (наилучшие способы - вспороть ей живот или перерезать горло), а обнаженное окровавленное тело в качестве завершающего аккорда сожжено при помощи бензина, который мало-помалу воспламенил бы весь дом.
Уши мои все еще заполняет вопль ужаса, боли, смерти, пока я рассматриваю скомканные простыни и муслиновое белье, кучей лежащее на полу - этот импровизированный алтарь, чьи останки постепенно обретают ослепительно красный цвет: сначала в центре появляется пятно с очень четкими контурами, которое мало-помалу расползается по всей поверхности.
