, когда он подрывал ее, играя. С шумом рассекая высокие волны хоботом, легко втягивающим и извергающим воду, слон, устремившийся к берегу, рвался, казалось, чтобы освободиться от невидимых цепей. И поднятая им огромная волна водопадом обрушилась на берег, прежде чем он сам достиг его, подобный горе, с кучей водорослей, свисающих с груди. Блистающий ток мускуса, остановленный водою, пока он пребывал в реке, опять заструился из его широких висков, когда появились другие лесные слоны. Почуяв невыносимое зловоние этих истечений, подобное тому, что исходит от млечного сока семилистника, повернули прочь, не слушая погонщиков, громадные слоны царевича; и великое смятение учинил в его стане явившийся из реки зверь; обрывая привязи, бросились прочь и кони, колесницы, в которые они были впряжены, опрокидывались с ломающимися осями, и воины тщетно пытались уберечь своих жен от ушибов.
50—52. Царевич, зная, что не подобает государю убивать лесного слона, натянул свой лук не в полную силу и ударил стрелою в лоб яростно стремящегося вперед зверя, только чтобы остановить его. И рассказывают, что едва коснулась его стрела, слон обратился в юношу неземной красоты и чудесное сияние явилось вокруг него — на глазах у воинов, с изумлением взиравших на происходящее. Волшебной силой он вызвал ливень цветов с райского древа, которыми осыпал царевича. И он обратился к нему со складной речью, а зубы его блеском добавляли сверкания великолепному жемчужному ожерелью на его груди.
53—58. «Проклятием мудрого Матанги, которое навлек я на себя собственной дерзостью, — молвил он, — я был некогда обращен в слона. Знай, что я — Приямвада, сын Приядаршаны, повелителя гандхарвов. Склонившись перед великим мудрецом, я мольбами побудил его смягчиться; вода нагревается от огня или жары, но от природы ей свойственна прохлада. И подвижник предсказал мне, что, когда Аджа из рода Икшваку поразит меня в чело своей стрелой с железным острием, тело мое вновь обретет прежнее величие. Долго ждал я этой встречи, и ныне, о храбрый, ты избавил меня наконец от проклятия. Если ничем добрым я не отблагодарю тебя за это, напрасным будет возвращение мое в свой образ. Потому, о друг, прими от меня в дар эту стрелу гандхарва[206], именуемую „Ошеломляющая", которую можно пустить в цель и вернуть обратно заклинаниями; тот, кто пустит ее, может победить врага, не убивая. Не нужно угрызений, ведь, поразив меня в одно мгновение, ты проявил несравненное милосердие ко мне. Не обижай меня, умоляющего, отказом».
