Таким мне показался Сеид Бургаш, повелитель Занзибара и Пемба, и восточного берега Африки, от Сомали до Мозамбика.
Нам подали кофе, а потом предложили кокосового молока и превосходного шербета.
Разговор начался с вопроса, предложенного султаном нашему консулу:
— Как ваше здоровье?
Консул: «Благодарю вас, я совершенно здоров. Как чувствуете себя ваше высочество?»
Султан: «Прекрасно!» Султан обращаясь ко мне: «А ваше здоровье?»
Ответ: «Превосходно, благодарю вас!».
Затем консул коснулся дел, после чего его высочество стал расспрашивать меня о моих путешествиях.
— Как вам нравится Персия? Что вы думаете о Кербеле, Багдаде, Масре, Стамбуле? Много ли у турок солдат? Плодородна ли Персия? Как вам понравился Занзибар?
Получив удовлетворительные ответы, его высочество вручил мне рекомендательные письма к своим представителям в Багамойо и Каоле и общее рекомендательное письмо ко всем арабским купцам, которые могли встретиться на моем пути. Султан заключил свою беседу со мною выражением надежды, что какого бы рода ни было данное мне поручение, я наверно буду иметь полный успех.
Затем мы раскланялись и вышли тем же порядком, как и вошли.
Мистер Гудгу из Салема, американский купец, долго живший в Занзибаре, подарил мне на прощанье лошадь, вывезенную им с Мыса Доброй Надежды и стоившую в Занзибаре по меньшей мере 500 долларов.
4-го февраля, через 28 дней после моего приезда в Занзибар, «Экспедиция Нью-Йоркского Вестника» была совершенно снаряжена и организована.
По правилам этикета я еще раз послал свою визитную карточку европейскому и американскому консулам в Занзибаре и затем распрощался со всеми моими знакомыми.
На пятый день четыре лодки бросили якорь у американского консульства; в одной из них поместили лошадей, в двух других — ослов, в последней — самой большой — поместился чернокожий конвой и громоздкие платежные знаки экспедиции.
Я хотел уже подать знак к отплытию, как вдруг заметил отсутствие Фаркугара и Шау. После тщательных поисков, их нашли среди доброй дюжины собутыльников, в беседе о трудностях исследования внутренней Африки, и пытавшихся с помощью спиртных напитков рассеять в своих головах пугавшие их по временам мрачные предчувствия, которых не могли отогнать рисовавшиеся в их воображении картины различных фантастических приключений в неисследованных еще странах.
— Ступайте же господа в лодки. Плохо вы начинаете службу, — сказал я, заметив их в нерешительной позе стоявших на берегу, в сообществе Бомбая и трех или четырех моих новобранцев.
