, часто выбирает самое дикое и безнадежное решение, дразнит счастье, слепо надеется на удачу, которая постоянно обманывает и от этого становится еще более желанной; а еще склонность к молодечеству, к разгулу, к безграничной свободе – удали, не знающей ни цели, ни предела; поговорки и пословицы, пришедшие издревле, служат преклонцу компасом и маяком, без них он своего существования не мыслит, он крепок задним умом, привычка колебаться и лавировать между неровностями пути и случайностями жизни часто производит впечатление непрямоты, неискренности, он думает надвое и делает надвое, вечно настороже, держит камень за пазухой, идет к цели окольными путями, оглядываясь по сторонам, вихляя, ведь лбом стены не прошибешь, ведь только вороны прямо летают, а левой рукой привычнее чесать правое ухо, поскольку бабушка надвое сказала…; и, по всей видимости, не случайно именно в годы правления ВВП народ заговорил, используя чуть ли не в каждой фразе уклончиво-спасительный союз-паразит как бы: преклонцы как бы работают, как бы отдыхают, как бы ездят, как бы учатся, как бы думают о разных разностях, как бы любят и ненавидят, словом, как бы живут; а спросишь по наивности – а как на самом деле? – не ответят, сочтут за бестактного и наглого типа, лезущего с глупыми вопросами. И согласитесь, историк безусловно прав в своем выводе: склонность к остро критичному анализу и самоанализу прошлого, вплоть до самобичевания, самоуничижения и самоедства, при одновременной неспособности к планированию будущего, подчас до отрицания самой возможности его предвидения и прогнозирования, также одна из заметных черт преклонской психологии. Индивидуальность есть почва всякой свободы и всякого развития, но откуда ей было взяться, этой индивидуальности, в условиях многовекового неменяющегося застывшего уклада преклонской жизни – неоткуда было взяться, индивидуальность не имела простора развития. Впрочем, никогда и ни за что преклонец не признает очевидного факта: во всех своих бедах виноват он сам – гораздо проще свалить вину на чужого дядю, своего или, что еще отраднее, на заграничного; рассуждая о революции, которой скоро век, потом, после ее отвержения и разоблачения, кое-кто пытался доказать, что семена октябрьского переворота западными ветрами занесены были, тогда как на самом деле все определялось внутри страны, обусловливалось характером и наклонностями рабов, возжелавших стать господами, при этом не заработать свои блага неустанным трудом, а отнять у богатых и поделить поровну.
