Внутри капсулы разомкнулись фиксаторы, удерживавшие двойника Азраила в десантной нише, и тот выскочил наружу с болтером в руках. Происходило это до Солу, до Труана, до Ультиматума Каргенезис и множества других баталий.
— Афиния-пять, самое первое мое сражение как полноценного боевого брата. Той ночью я достойно показал себя.
«Гордыня».
Великий магистр снова последовал за собственным голосом, топая по обугленной земле в паре шагов от новопосвященного брата Азраила. Тот стрелял уверенно, со снайперской меткостью, короткими очередями повергая орков, хлынувших зеленой волной из лагеря чужаков к зоне высадки. Воин вспомнил, как увидел посреди яростной битвы знамя магистра Тидрота.
И картина минувшего вновь застыла.
— В этом дело? — Азраил указал на красно-золотой штандарт. — По-твоему, вдохновляться видом стяга своего командира — признак гордыни?
«Честолюбие», — прошептал ветерок.
— Стремление ввысь. Разница очевидна.
«Ты вознесся на высочайший пост в ордене. Дальше стремиться не к чему».
— Нет, для меня начинается новое сражение, — возразил космодесантник. Он обвел мечом разъяренных чужаков, что вырывались из убогих лачуг и палаток, затем бойцов в зеленой броне, покидающих десантные капсулы. — Такое же, как это. Чин повелителя ордена станет для меня не главным трофеем, а поводом переосмыслить былые достижения. Все эти события прошлого — лишь этапы пути к вершине. Они никак не повлияют на мои будущие поступки. Меня ждет война, которую я должен выиграть.
Битва шла именно так, как помнил великий магистр. Его двойник, следуя приказу, держался у плеча сержанта Раксиила и неустанно палил по надвигающейся ксенопогани. Ведя сосредоточенный огонь, отделение не подпускало орков ближе пятидесяти метров. Наступая в плотном строю с другими отрядами, товарищи Азраила добрались до беспорядочно разбросанных хибар на окраине поселения.
Раксиил направил половину отделения для зачистки ближайшей хозяйственной постройки. Великий магистр живо вспомнил, что внутри никого не оказалось, но все же последовал за собой прежним, запрыгнувшим в окно.
Приземлился он не на грязный пол хижины, а снова в снег, но теперь утонул в нем почти до коленей.
Ветер с воем проносился по бесплодной долине, не встречая на пути ни единого деревца или кустика. На скалистом гребне впереди хлопали неровные знамена с кривыми древками. Там ждали несколько дюжин воинов в мехах, снаряженных молотами, топорами и щитами. Медленно, равномерно забил барабан, и они двинулись через заносы на дно расселины.
