Прошло два месяца, а я по-прежнему ежилась и смотрела на мужчин опасливо, не веря им и себе, боясь чувственных всплесков. Я никак не могла смириться с мыслью, что то, что казалось мне такой огромной сияющей любовью, было лишь результатом чьих-то равнодушных манипуляций. Правда и ложь перепутались, сплелись в моем мозгу в один гнойный, липкий клубок.
Мы разъехались в тот же день, но никто не звал никого себе в попутчики. Оба — и я, и Шурик — чувствовали себя изнасилованными, растоптанными и подсознательно считали друг друга, пусть косвенно, но виновными в этом надругательстве над телом и душой.
Вернувшись в Киев, я съехала с квартиры и сняла новую, очень удачно, недорого и почти в самом центре, на улице Франка. Линда не знала мой новый телефон. Она исчезла из моей жизни и в то же время осталась в ней навсегда. Ее фраза «Ты — животное женского пола!» посеяла во мне прочный комплекс. Я стала стесняться своих порывов, своих чувств, я уже не верила в свою способность любить. Не верила ни в любовь, ни в дружбу, после того как женщина, которую я считала подругой, использовала меня так небрежно и хладнокровно для своих абстрактных умозрительных целей. Счастливое опьянение двух лучезарных недель на Феоленте обернулось долгим тошнотворным похмельем — отравлением души.
Так прощаемся мы с серебристой, самою заветною мечтой… — ныла в голове насмерть прилипшая песня. Но мелодия ее изменилась, стала обреченной, как похоронный марш.
Общие знакомые рассказывали, что Линда встречается сейчас с другим — каким-то застегнутым на все пуговицы банкиром. Интересно, ставит ли она над ним свои эксперименты? И кто из подруг стал ее новой жертвой: Таня, Оля, Ира? Нет, Ира вряд ли, ведь именно она дала в свое время Линде адрес ведьмы, и она же продиктовала его мне. «Линда сказала, что хочет приворожить к себе жениха, — охотно насплетничала приятельница. — Но ведьма, видно, попалась некачественная, после ее ворожбы они и двух недель вместе не прожили. Зря ты туда идешь…»
Я не знала, зачем иду к ней. Снег лез за ворот куртки, бил по лицу. Я вынула занемевшую руку из железной от мороза перчатки и нажала код подъезда — «333». Парадное открылось. Третий этаж. 33-я квартира — сплошные тройки. Спасибо, хоть не шестерки. На двери сияла золоченая табличка с надписью:
Иванна Карамазова
Неожиданные изыски для тетки-вещуньи.
А может, она вовсе не тетка, а высокая рыжеволосая красавица с болотно-зелеными косыми глазами?
