Ей и правда не интересно. Судя по тону, она даже обрадовалась… Сказала, что через час будет у Островского. Надо срочно валить — этого мне не вынести.
— Мне пора, миссия выполнена, произношу как можно беззаботнее. И вижу удивление в его глазах. Не ожидал, что и я могу равнодушной быть? Ждал слез, мольбы в духе: Не бросай меня, Саша?
Не дождется. Пусть я сейчас медленно умираю внутри. Боль сжалась внутри в горячий пульсирующий узел, мешающий дышать… Но я справлюсь. В конце концов, сама виновата. Никогда не спите с незнакомцами. Особенно с теми, о ком вы точно знаете, что не свободен. Боль обеспечена. И я знала это еще вчера. Но понадеялась на то, что смогу обойтись без страданий. Вот и расплачиваюсь сейчас за свою самонадеянность.
Нет сил думать о том, что надеть — выбор все равно не велик. Либо спрашивать у Островского куда дел розовое платье, либо напялить белую блузку и юбку, превратившись во вчерашнюю монашенку — о чем даже думать противно… Я выбрала третий вариант. Пошла к двери в чем была — спортивные штаны и майка Эльзы. Которые я утром на полу нашла. Которые с бешеной страстью сдирал с меня Островский ночью.
— Ну, пока. — Все что удается выдавить, когда берусь за ручку двери.
— Куда собралась? А переодеться? Это ж домашнее…
— Пофиг.
— А деньги на такси?
— Доберусь, счастливо.
Меня душат слезы. Не могу больше находиться в его квартире. Выскакиваю на лестничную клетку и несусь вниз по лестнице. Лифт ждать выше моих сил.
Самый странный сюрприз, который я когда-либо получал — молоденькая девица в розовом платье, в моем джипе, смотрит на меня из окна…
За свою жизнь я повидал немало. И надо сказать — ненавижу сюрпризы. А тут эта пигалица, еще и воинственная такая, дерзкая. Сразу всколыхнула во мне что-то. В первый момент — бешенство, конечно. Хотелось опрокинуть на колени и как следует отшлепать. А потом пришли другие мысли. И это шлепанье, будь оно неладно, стало принимать эротический оттенок.
За свою жизнь я повидал немало баб. Их было даже слишком много — бедные мои родители. Со старших классов школы девочки дежурили возле моего подъезда. Донимали мать звонками в дверь, вопросами, когда вернусь… Родителям досталось конечно. У нас была простая семья. Мать учительница, отец инженер. Старшая сестра — во всем меня защищала, воспитывала, пока родители были на работе.
А я рос безбашенным, жадном до удовольствий, меняющим девок как перчатки пацаном. Кто-то от меня даже залетел, был жуткий скандал в последних классах школы. Родители ужасно рассердились тогда, впервые отец можно сказать «наехал» на меня. Тихий он. Молчаливый. До сих пор. Никогда ни во что не вмешивается.
