Его рука нежно и осторожно проникает меж моих ног и мир замирает. Все мое существо сосредоточено на ощущениях там. Слишком сильных, буквально нестерпимых, так что нет сил сдерживать стоны, особенно когда он проникает в меня пальцем, а потом двумя. И одновременно погружает язык мне в рот. Другой рукой жадно ласкает поочередно мои груди, опускает голову и облизывает, а потом жадно втягивает в рот сначала один сосок, потом другой. Мое тело горит от каждого прикосновения, содрогаясь в конвульсиях.
Я парю в этом океане чувственности, вспыхиваю от бесконечно коротящих всполохов искр между нами. Тихие стоны переходят в громкие, когда Островский опускается ниже и теперь его губы касаются самой интимной части. Из груди вырывается выстраданный полувздох-полувскрик. Когда понимаю, что он только что укусил меня там.
— Я сделал больно? — хрипит Алекс. По голосу чувствую, что и он на волоске…
Не могу ответить, лишь мотаю головой как в припадке.
— Прости, — все равно шепнул, теперь касаясь меня там со всей нежностью, продолжая ласкать языком и пальцами сочащуюся влагой плоть.
Впервые в жизни я по-настоящему узнавала свое тело, ощущала каждый нерв, каждую клеточку. Я разрывалась между смущением и захлебывалась восторгом. И вдруг сладкая судорога свела тело, когда его язык начал наносить равномерные удары по самому чувствительному узелку, взорвавшемуся ослепительным наслаждением, заставив все мое тело биться в судорогах, прижимая его голову к себе. Это продолжалось снова и снова. Сокращения. Конвульсии. Судороги нестерпимого удовольствия. Потом, сквозь пелену страстного жара, я почувствовала тяжесть мужского тела. Обмягшая, абсолютно расслабленная, вдруг напрягаюсь, понимая, что его член, очень крупный, мощный, проникает в меня. Как бы я не была распалена — все равно ощутила рвущую боль. Он слишком велик… Попыталась отстраниться, но Алекс не позволил. Закинул ноги себе на спину, чтобы облегчить себе проникновение. Просунул руку меж нашими телами, снова лаская набухшие складки плоти, возвращая возбуждение и прогоняя боль…
Необыкновенная твердость, напряженность его мускулов, исходящий от него жар, превращают меня в абсолютно покорное существо, готовое отдаться целиком и полностью. Заглядываю в его красивое лицо, искаженное сейчас гримасой страсти и подступающей разрядки. Ноздри Островского трепещут, на скулах играют желваки. Он двигается во мне все мощнее, глубже, и все это время я, не прекращая, издаю громкие стоны, задыхаюсь от волшебных ощущений, прежде никогда не испытываемых. Еще немного и я готова молить его не останавливаться, не прекращать движения, входить в меня еще глубже, хотя кажется, это просто невозможно. Я точно оказалась в эпицентре безумия и разом сошла с ума превратившись в похотливое неконтролируемое животное. Второй оргазм, подаренный мне этим мужчиной, взрывает меня еще сильнее, кажется я распалась на молекулы и уже никогда не смогу собрать себя в единое целое. И тут же с бешеным рычанием Островский выходит из меня и изливается мне на живот. А меня отчего-то охватывает чувство потери, от того что не сделал это внутри. Показав этим, кто я для него. Всего лишь случайное приключение. Но крепко обнимает, и я засыпаю, пусть и с грустью в душе, но в обволакивающем коконе его сильных горячих рук.
