Снимаю с себя «театральный костюм» и залезаю под душ. Воду стараюсь сделать похолоднее, словно наказывая себя за ужасное поведение. Начинаю дрожать. Быстро вымыв голову, выключаю воду и с остервенением вытираю тело огромным пушистым полотенцем. Интересно, где мое розовое платье? Нико оно очень нравится, и вряд ли она будет довольна, если скажу что потеряла и в монашечьем облачении домой вернусь…
Нахожу фен и чуть подсушиваю волосы.
В этот момент раздается стук в дверь, и от неожиданности подпрыгиваю.
Открываю дверь ванной буквально на щелочку. Наверное, стоило для начала одеться, а не открывать, будучи закутанной в полотенце, но какой-то чертенок внутри меня никак не может успокоиться. Этого чертенка разбудил Алекс Островский… вот и пусть пожинает…
— Чай готов, — хрипловатые нотки в мужском голосе посылают импульсы моим нервным окончаниям. Меня начинает потряхивать. Островский надел футболку, видно, что старую, домашнюю, надпись «Hard Rock» почти выцвела… но меньше сексуальности в нем от этого не стало. У меня так пересыхает в горле от пристального, жадного мужского взгляда, что даже не нахожу что ответить. Просто стою и прижимаю к себе полотенце…
Островский не говоря ни слова делает шаг в ванную, и оказывается почти вплотную ко мне. Делаю шаг назад, упираясь спиной в широкую прямоугольную раковину. Алекс усмехается едва заметно, уголками губ, и делает еще шаг ко мне. Кладет руки по обеим сторонам от моих бедер, на раковину.
Лихорадочно размышляю как высвободиться, но в тесном пространстве ванной нет места для маневра, никаких вариантов. Сильное, мускулистое тело плотно прижималось ко мне, и я чувствую, как слабеет мое тело.
— Может дашь мне одеться, или ты всем гостям чай в ванную приносишь? — спрашиваю едко.
Непроизвольная физическая реакция на прикосновение мужчины тревожила, лишний раз напомнив о плачевном состоянии моей личной жизни.
До каких же пределов сексуальной обделенности надо дойти, чтобы ощутить вожделение, прижимаясь к типу, которого знаешь всего сутки. Никогда не замечала за собой подобной распущенности!
За кого он меня принимает, вламываясь вот так в ванную? За проститутку? Привык видимо общаться с такими у себя в клубе!
— Только таким симпатичным как ты, — отвечает Островский. Его голос такой ласкающий, бархатный, что снова начинаю таять, как мороженое.
— Мне вообще-то одеться не помешает. — Говорю хрипло. А у самой перед глазами картина, где наоборот, отпускаю полотенце, оно падает к моим ногам, а Островский заключает меня в объятия….
