— Так это ты её салон сегодня, — озарился я догадкой и моя улыбка, поплыла к ушам.
— Да ты слушай. В общем, попросила я её, пока мы пили чай, примерить одно платье. Чёрное, оно у них единственное было, его никто не покупал, оно было для контраста с остальными. Так белые платья, ещё белее кажутся. Приём такой, маркетингово-коммерческий, помимо просто вырви глаз, очень яркого света. Да не суть. Это как ещё, нанимают чернолицых, чтобы они контрастировали с бледнолицыми, в особые мероприятия. С краснокожими кстати и желтолицыми, тоже самое на западе делают. Я девушка чистоплотная, она могла бы и разрешить его померить. Да хоть смеха ради. Вдруг бы его действительно купила. Но ты что. Она натура утончённая. Нет и всё. Представляешь?
— Да, у меня богатое воображение. Я как никто другой, сижу на столе с тобой и вижу эту картину маслом.
— Не вздумай её нарисовать. Это я так между делом. Сообщаю для твоей же безопасности окон.
— Кого картину, где мы на столе пьём вино или сестру твою.
— И то и другое. Ну и так мне обидно стало. За себя, за сестру. Я всю жизнь её люблю, балую, всё ей позволяю, а она мне какое то платье, захудалое дать померить отказалась. Знаешь ли ты художник, как сильно обида, может точить женское сердце?
— Сегодня как раз, видел её продукты.
— Ну как я после этого, могла не разбить ей витрину, её проклятого свадебного салона? Да я просто была обязана.
— А давно это было?
— Полгода тому назад.
— Значит, она на тебя, скорее всего не подумает. Если там камер поблизости нет.
— Камер точно нет, я проверяла.
— Могло и такое случиться, что она тебе его хотела подарить потом. На твоё день рожденья, например?
— Могло, но не срослось. Моё день рожденья на следующий день и ничего подобного, она мне не подарила. Оно было продано через пару недель. Кто-то тоже, вот так посторонний зашёл и решил примерить, по приколу. Подошло, понравилось, купили, — она договорила, а лицо стало у неё совсем печальным.
— А дела у твоей сестры идут хорошо? — чем больше я смотрел, в её две маленькие круглые бездны в глазах, тем больше они манили меня.
— Более чем, — мило говорила она, своими пухленькими губками в несмываемой чёрной помаде.
— Сказала бы заранее, я бы тебе сделал на заказ, самодельную бомбочку с краской.
— Нет, это слишком очевидная месть, — волосы её елозили по столу, с каждым движением головы.
— Коварная у меня девушка! — вырвалось у меня. — Но ты не грусти. Наверно, она тебя очень сильно любит, причина здесь явно была другая, а она, скорее всего, очень хороший человек.
