– Были и в этом свои удовольствия, – возразил Алек. – Но давайте вернемся к нашим баранам. Кого вы видели без четверти двенадцать?
– Ко мне в комнату зашел молодой Парслоу. – Бен говорил спокойно, но Дэйзи показалось, в его голосе возникла настороженность. – Он упрашивал леди Валерию – уже не в первый раз – взять меня с ними на юг Франции. Видите ли, английские зимы на меня паршиво действуют, а он юноша добросердечный. Он пришел сообщить мне, что его мать все еще и слышать об этом не хочет.
Бену ужасно не хочется, чтобы ему оказывали благодеяния из жалости, решила Дэйзи. А Себастьян достаточно проницателен, чтобы понимать такие вещи, вот он и умолчал о разговоре, пусть это и означало говорить неправду полиции. Надо только удостовериться в том, что это понял и Алек.
– Парслоу долго пробыл с вами?
– Всего несколько минут. С удовольствием сказал бы вам, что он провел у меня всю ночь… за картами, само собой. А какое конкретно время вас интересует, инспектор?
– Мы сами еще точно не знаем, только рассчитываем сузить рамки. За восемь недель многие воспоминания бледнеют и стираются, да и улики тоже. – Алек провел рукой по волосам – той самой темной шевелюре, которая первой привлекла внимание Дэйзи. – Как бы вы описали эмоциональное состояние Парслоу, когда он пришел к вам в комнату?
Теперь настороженность ощущалась более явственно.
– Его довольно сильно расстроила неуступчивость леди Валерии.
– Он был возбужден?
– Я бы так не сказал. Огорчен, не более того. Возможно, самым точным определением было бы «слегка взвинчен». Я предложил ему принять перед сном глоток виски для успокоения нервов.
– Вы не знаете, он последовал вашему совету?
– Представления не имею. Мое положение в этом доме не позволяет мне звонить слугам, вызывая их к себе в комнату. Если Себастьян и сделал это, то после возвращения в свою спальню. Впрочем, к этому времени мне удалось его немного успокоить.
– Если не считать огорчения от неспособности уговорить мать взять вас с собой, он радовался предстоящему отъезду?
Бен помедлил с ответом.
– Несомненно. Если подумать, жизнь его здесь замкнута, стеснена, бесцветна. Он редко выезжает в город. Ежегодный выезд на Ривьеру в какой-то степени сродни бегству.
– Вам неизвестно других конкретных причин, по которым бы он радовался отъезду из Окклз-Холла?
– Прошу вас, инспектор, – решительно произнес Бен. – Не надо играть со мной в игры. Я совершенно уверен в том, что вам известно – как и мне было известно еще тогда – о связи Себастьяна с Грейс Мосс.
