Вернуться в Сольту ей не позволили. И Джине казалось, что село вместе с родным домом просто растворилось в воздухе, когда не стало людей, придававших его существованию смысл. Социальная служба определила девочку в маленькую школу-интернат на окраине Лейска, установив за невероятным подростком пристальное наблюдение. Джине было плевать. Она не знала, почему болезнь не забрала её сразу, но была уверена, что задержка не будет долгой. От этой мысли становилось легче. Настолько, что она даже решилась надеть амулет — единственный предмет материального мира, связывавший её с родными.
Она жила по инерции, без целей и без желаний. Ничуть не заботясь о сохранности собственной жизни. Слово «смерть» поменяло своё значение. Вошло в обыденность. И ничуть не пугало. И, наверное, это действительно не продлилось бы долго, если бы не удивительное везение. И если бы не Эш.
На исторический факультет Лейского университета Джина поступила только потому, что там когда-то училась Пэт. Она честно пыталась найти другие мотивы, но так и не смогла. Будущая профессия? Серьёзно? Это недоразумение и так слишком затянулось — неужели оно продлится достаточно долго, чтобы имело смысл по-настоящему думать о будущем? Как при таком настрое ей удалось сдать экзамены, осталось загадкой.
Единственным личным мотивом было, пожалуй, любопытство. Эштона Ская Джина знала только по рассказам сестры, и теперь наконец-то смогла увидеть этого прекрасного принца своими глазами. Долгих наблюдений не получилось — историк провёл в их группе лишь пару лекций, замещая заболевшего коллегу. Но этого было достаточно, чтобы привести студентку в недоумение. Образ, нарисованный Пэт, плохо стыковался с реальностью. Там, где сестра углядела восхитительного и непостижимого героя, Джин видела обычного человека. Сильного, умного и, пожалуй, красивого. Только и всего.
* * *
Во внутреннем дворе исторического корпуса было шумно, как в переполненном спортивном зале. Пользуясь большой переменой, студенты истфака высыпали на улицу. Весна выдалась жаркой, но во дворе всё же дышалось легче, чем в университетских аудиториях. Кто-то демонстративно курил, даже не пытаясь скрываться от бдительных взоров преподавателей. Кто-то листал конспекты. Сокурсники Джин, успевшие в этот раз оккупировать единственную деревянную беседку, к тетрадям не притрагивались. Подготовку к занятиям амбициозного напыщенного аспиранта Эдварда Скотта все, кроме патологических отличников, считали дурным тоном.
