Эштон, мертвенно бледный, лежал на высокой кровати у окна. Его дыхание было таким слабым, что Джине на бесконечно долгую секунду показалось, будто она опоздала. Но экран, принимавший сигналы многочисленных датчиков, говорил об обратном. На столе рядом с кроватью лежали последние отработанные артефакты — две запонки и старинный кинжал. Джин как можно осторожнее приподняла руку Эштона, отодвинула мешающие провода и трубки и защёлкнула кожаный браслет на запястье пациента.
Донорская связка сработала мгновенно. Энергия потекла между браслетами неудержимым потоком. Среагировав на резкие изменения показателей, тревожно запищали приборы. У Джин перехватило дыхание. Это было невозможно. Повреждённое взрывом поле поглощало силу с немыслимой скоростью и никак не могло насытиться. Голова закружилась. Джин вцепилась в металлическую спинку кровати. В какой-то момент ей показалось, что это не закончится. Что она ошиблась, и сейчас её собственное поле растворится в неведомой бездне, гораздо более опасной, чем побеждённая однажды лихорадка. Джин закусила губу. Значит, так тому и быть. Она всё равно не отступится. Иначе невозможно будет посмотреть в глаза его матери.
Силы пришли в равновесие. Где-то на самой грани возможного. На собственные чары энергии почти не осталось. Поле едва успевало восполнять потери. Тревожный сигнал звучал всё надрывнее. Распахнулась дверь.
— Почему посторонние в палате? — воскликнул седой врач. — Как вы сюда попали?
Вызвать охрану он не успел. Потому что в этот момент Эштон Скай открыл глаза.
Врач и вбежавшая за ним дежурная медсестра засуетились вокруг постели. Судя по их возбуждённым голосам, пациент мало чем отличался от восставшего покойника.
Эштон не обращал внимания на суету. Он прислушивался к ощущениям. И они озадачивали. Историк чувствовал себя почти здоровым. Но вот поле… Оно было чужим. То есть, конечно, своим, но наполненным исключительно внешней, донорской силой. И это состояние не менялось: собственной энергии не было. Эштон взглянул на стол с артефактами — теми, что должны были служить батарейками, но, видимо, не служили. Взгляд скользнул по пустым больничным кроватям, рядом с которыми на таких же столах лежали казавшиеся здесь совершенно лишними предметы — от колец и очков до костяных фигурок и портсигаров.
В памяти вспыхивали яркие кадры. Кафедра военной истории. Обычный беспорядок. Привычные разговоры. Леон и Сара пылко обсуждают очередной хитро заряженный артефакт. Марк входит в кабинет вслед за Эштоном. Они одновременно приближаются к спорящим коллегам… и…
