Перед тем как великие композиторы должны были окутать мою квартиру волшебными звуками, пронзительный сигнал мобильника возвестил, что кто-то чего-то от меня опять хочет. На дисплее высветилось имя Юли.
— Алло! Надеюсь, не отвлекла?
— Нет. Я рад тебя слышать.
— До сих пор не могу отойти от твоего неожиданного визита. Ты можешь мне объяснить, что это было. А впрочем, неважно. Мне только что звонил этот придурок. Он сказал, что заколдует меня. А к тебе подошлет женщину, которой ты не сможешь отказать. Она тебя очарует и сделает своим рабом. Сказал, что увижу сама, какая у тебя непрочная ко мне любовь.
— Ненормальный. Не бойся его. Он не похож на колдуна. И за меня не беспокойся. Мою любовь к тебе ничто не поколеблет.
— Я, наоборот, рада за тебя. Может быть, наконец, влюбишься и женишься.
— Да, тогда скажи ему, что мне нравятся брюнетки.
— Сам скажи. Я не могу с ним разговаривать. И номер не сменить. Его знает слишком много полезных и близких людей.
— Занеси его в черный список.
— Занесла. Он звонит с других номеров.
— Скотина.
— Ладно, не буду тебя отвлекать. Зайди ко мне, пожалуйста, как-нибудь на работе. Хочется с тобой поболтать. Босс уехал. У меня больше времени.
— Хорошо. Зайду завтра. У меня там еще куча недоделанных дел. Да, кстати! В ближайшее время к тебе поступят документы на Ольгу Зуйкину. У меня личная просьба. Можно провернуть все как можно быстрее?
— Да, я что-то слышала по этому поводу. Расскажешь завтра подробнее? Сделаю, все как ты просишь.
Мы попрощались. Я включил музыку и отключился от внешнего мира.
После музыкальной терапии я решил почитать. На столе лежал томик стихов Петрарки. Недавно я доставал его, чтобы найти одну цитату. Поглядев на книгу, я понял, что сейчас стихи не совсем то, что мне надо. Да и вообще, я уже давно отказался от иностранной поэзии. Ведь это чистое творчество переводчика. Это его талант и слог ты оцениваешь, постигая рифмы Шекспира или Гете. Иностранную поэзию нужно читать только в ознакомительных целях. Или в оригинале.
Я пошел в кабинет, чтобы выудить из многочисленных книжных рядов моей личной библиотеки, что-нибудь интересное. В зеркале все также было тихо. Выбрав Акутагаву Рюноскэ, я лег в постель. Погрузившись в «Страну водяных», не заметил, как отрубился.
Утром меня разбудили звуки из кабинета. Перед зеркалом что-то напевала Катя. Она расчесывала свои красивые темнорусые локоны. В комнате, кроме нее, никого не было. Босиком, почти бесшумно, я дошел до середины кабинета и остановился на горячем квадрате, брошенном на пол через окно, утренним солнцем. Немного постояв под лучами, я подошел к зеркалу так близко, что между нами оставалось сантиметров пять. Девушка этого будто бы не замечала. Она продолжала водить гребнем по своим блестящим ровным волосам и что-то напевать. При этом она пристально смотрела в свое отражение. Потом она замолчала.
