Таковы были требования мира. Грал знал себя достаточно, чтобы понимать: его обаяние – это привлекательность ядовитой змеи, притягательной и обворожительной, но смертоносной. Если сурикрысы пустили в гости змея, как же им проклинать его за то, что он следовал своей природе? Он ведь убил её мужа, чтобы заслужить тепло её сердца, сердца, поглотившего Таралака Вида целиком. Он и вообразить не мог, что женщина затем избавится от него, что она лишь воспользовалась им, что другой мужчина ждал её в тени хижины, готовый утешить скорбный дух молодой вдовы. Не мог вообразить, что её обаяние тоже было привлекательностью гадюки.
Грал остановился у валуна, вытащил бурдюк с водой и выдернул пробку из обожжённой глины. Отодвинув набедренную повязку, он присел и помочился в бурдюк. Ни одного источника не было на пятнадцать лиг в том направлении, куда вёл его д'иверс. Этот маршрут, конечно, выйдет рано или поздно на торговый тракт, но до него ещё неделя пути, если не больше. Этот д'иверс, Деджим Нэбрал, явно не испытывал мук жажды.
Вот – проявление достойной решимости. Достойной подражания настолько, насколько физически возможно. Грал поднялся, затянул набедренную повязку. Вновь закупорив бурдюк, Таралак Вид забросил его за плечо и размеренной походкой двинулся дальше.
В смешанном свете звёзд и бледного зарева на востоке Скиллара стояла на коленях на жёсткой земле. Её тошнило – сперва остатками ужина, затем уже только желчью. Спазмы накатывали один за другим, и вот наконец утихли. Хватая ртом воздух, она немного отползла в сторону, затем села, прислонившись спиной к валуну.
Демон Серожаб наблюдал за ней с расстояния в десять шагов и медленно покачивался из стороны в сторону.
Одного взгляда на него хватило, чтобы вернулась тошнота, поэтому Скиллара отвела взгляд, вытащила трубку и принялась её набивать.
– Уже ведь несколько дней прошло, – пробормотала она. – Я надеялась, что это закончилось. Проклятье…
Серожаб подобрался ближе, скользнул к тому месту, где её стошнило. Принюхался, затем стал закапывать неприятное место песком.
Привычным движением железного кресала Скиллара высекла несколько искр в чашу трубки. Смесь сушёной зубровки и ржавого листа вспыхнула, и в следующий миг она затянулась сладковатым дымом.
– Молодец, Жаб. Заметай за мной следы… удивительно, что ты не разболтал остальным. Неужели уважаешь мои секреты?
Серожаб, предсказуемо, не ответил.
Скиллара провела рукой по округлившемуся животу. Как у неё только получалось поправляться, если она уже много недель отправляла обратно одну трапезу из трёх? Было что-то адское во всей этой истории с беременностью. Будто у неё завёлся собственный демон, укрылся внутри, в утробе. Ну, чем быстрее он вылезет, тем быстрее она сможет его продать какому-нибудь сутенёру или управителю гарема. Там его выкормят, вырастят и обучат ремеслу попрошайки.
