Девушка снова постучала в дверь.
Та опять открылась, но далеко не сразу. Напанец хмурился.
– Я его когда-то пытался утопить, знаешь ли.
– Нет… да, припоминаю. Ты был пьян.
– Ничего ты не можешь «припоминать» – тебя там не было. К тому же, я не был пьян.
– Хм. Но тогда… почему?
– Потому что он меня раздражал, вот почему. И ты меня сейчас раздражаешь.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Зачем это?
У неё внезапно не нашлось ответа.
Глаза напанца сузились:
– Он что, правда решил, что я просто напился? Вот идиот.
– Ну, думаю, другой вариант вогнал бы его в депрессию.
– Вот уж не знал, что он такой хрупкий да ранимый. Ты что, его дочка? Что-то есть… в том, как ты стоишь…
– Можно мне войти?
Напанец отодвинулся от двери. Апсалар вошла и снова замерла, впившись взглядом в громадный безголовый скелет посреди башни, который уходил под самый потолок. Двуногое, длиннохвостое создание, старые, буро-коричневые кости.
– Что это?
Урко ответил:
– Что бы это ни было, но уж бхедерина оно точно могло бы целиком проглотить.
– Но как? – шёпотом спросила у Апсалар Телораст. – У него же головы нет.
Напанец услышал вопрос и снова нахмурился:
– А ты не одна. Это что, фамильяр какой-то? Я его не вижу, и мне это не нравится. Совсем не нравится.
– Привидение.
– Так изгони его к Худу, – буркнул он. – Призракам здесь не место, потому они и призраки.
– Злой человек! – прошипела Телораст. – Это вот что такое?
Апсалар едва могла различить контур тени, подплывшей к длинному столу справа. На нём выстроились меньшие копии гигантского скелета: три – размером с ворону, только вместо клювов у них обнаружились вытянутые пасти с острыми, как иглы, зубами. Кости были скручены жилами, а сами фигурки собраны так, чтобы стоять на задних ногах, точно дозорные сурикрыс.
Урко разглядывал Апсалар, при этом на его грубом, тяжёлом лице застыло странное выражение. Затем он словно очнулся и сказал:
– Я заварю чаю.
– Это было бы очень мило, спасибо.
Напанец подошёл к скромному углу, выполнявшему обязанности кухни, и принялся искать чашки.
– Я не то чтобы не любил гостей… хотя – нет, не люблю. Всегда от них одни неприятности. Танцор ещё что-то просил передать?
– Нет. И он теперь зовётся Котильоном.
– Это я и так знал. Не удивлён, что он стал Покровителем убийц. Он ведь был самым страшным убийцей в Империи. Его боялись даже больше, чем Стерву. Она-то была просто коварной и вероломной. Или Шика. Шик – просто жесток. Думаю, эти двое до сих пор воображают, что победили. Идиоты. Кто же ныне ступает среди богов, а? – Он подал девушке глиняную кружку. – Местные травы, слегка токсичные, но не смертельно. Противоядие от укуса змеи-бутеры – хорошая штука, их ведь тут полным-полно. Вышло так, что я свою башню построил рядом с ямами, где они выводят молодняк.
