— Эй, Фрэнк, — сказал он. — Похоже, ты неплохо проводишь время.
— Да уж, — ответил Фрэнк сквозь маску. — Люблю такие города, а ты? Смешанная паства. Здесь заметно, насколько разнообразные культуры собрались на Марсе.
На лице Джона сияла непринужденная улыбка. Он бегающим взглядом окидывал лежащий внизу бульвар.
— Такое разнообразие мешает твоему плану, да? — резко спросил Фрэнк.
Взгляд Буна вернулся к нему. Окружающие его люди быстро ушли, почувствовав враждебность их перепалки.
— У меня нет плана, — ответил ему Бун.
— Да брось! А как же твоя речь?
Бун пожал плечами.
— Её Майя писала.
Двойная ложь: что её написала Майя и что Джон в это не верил. Наверное, ложь. Даже спустя все эти годы он будто разговаривал с незнакомцем. С действующим политиком.
— Ладно тебе, Джон, — выпалил Фрэнк, — ты во все это веришь и сам знаешь об этом. Но что ты собираешься делать со всеми этими народами? С их этнической враждой, с религиозными бзиками? Твоя коалиция не может подобрать их под ноготь. Ты не можешь оставить Марс себе, Джон, это больше не научная станция, и ты не получишь договор, который позволит тебе это сделать.
— Мы и не пытаемся.
— Тогда почему ты хочешь вытеснить меня из сборищ, ведущих обсуждения?
— Да не хочу я! — Джон выглядел оскорбленным. — Успокойся, Фрэнк. Мы выкуем все вместе, как делали это всегда. Успокойся.
Фрэнк оторопело уставился на своего старого друга. Чему он должен верить? Он никогда не знал, что думать о Джоне, — вроде бы тот использовал Фрэнка как трамплин, но каким дружелюбным был раньше… Разве они не начинали союзниками, друзьями?
Он вдруг понял, что Джон искал Майю.
— Так где она?
— Где-то неподалёку, — коротко ответил Джон.
Они уже несколько лет не могли разговаривать о Майе. Сейчас Джон бросил на него колючий взгляд, будто говоря, что это не его дело. Как и все, что стало важным для Буна за эти годы, теперь не было делом Чалмерса.
Фрэнк ушёл, не сказав ни слова.
Небо стало тёмно-фиолетовым, его испещрили перистые облака. Фрэнк прошёл мимо двух фигур в белых керамических полумасках, воплощавших старинные образы Комедии и Трагедии и прикованных друг к другу наручниками. Городские улицы потемнели, и осветились окна, в которых виднелись празднующие силуэты. Большие глаза «нового лица» Фрэнка впивались в каждую расплывчатую маску, ища источник напряжения, висевшего в воздухе. От текущей рядом толпы исходил низкий тяжёлый гул.
Не стоило ему удивляться, ох не стоило. Он знал Джона так хорошо, как только можно знать другого человека; но это было не его дело. Фрэнк пробрался к деревьям, росшим в парке, под сень платанов, чьи листья были размером с руку. Когда что-то было иначе? Все время, что они провели вместе, все годы их дружбы — и ничто теперь не имело значения. Дипломатия иными средствами[9].
