— Живой?! — Спросил Прапор и, ухватив меня как щенка за шкирку, выдернул из-под трупа резким рывком и поставил на ноги. От такой «карусели» слегка потерял ориентацию, но тут же собрался, тряхнув головой, и включил скан в поиске следующего противника. Противники кончились.
— Всё, нет никого. — Сорвав пук листьев, Прапор вытер лезвие от крови и слизи.
— Быстро, — осмотревшись, я насчитал восемь трупов, которые уже потрошили Кир с Торосом.
— Зацепило? — Прапор указал на мою руку.
Глянув на неё, меня слегка замутило от вида.
— Не, это его. — Кивнув на дохлого кусача, я сорвал рукав куртки и выкинул, а руку обтёр о траву. Чистить ткань от этой дряни бессмысленно.
— Быстрей, быстрей, а то скоро обратно нарвётесь. Там вот ещё стая прёт, но их штук двадцать, не отмашетесь.
Передав известие ребятам, мы рванули дальше.
Пока бежали, до меня стало доходить, кого и в каком количестве мы только что, можно сказать, порубили в капусту. Во время боя не думаешь об этом: надо биться — бьёшься и, если выжил, тогда уже анализируешь свои действия. От этих мыслей начала леденеть спина, словно Торос тронул её. Я даже опасливо оглянулся, не шуткует ли товарищ. Но товарищу, судя по его выражению лица, явно было не до шуток. Тоже, видимо, бой анализирует и охриневает в моменте, так же, как и я.
Торос попал в Стикс четыре года назад. Изначально работал в группе снабженцев, грузчиком, но очень быстро перешёл в охрану этих же грузчиков. Как-то Прапор попросил командира той группы подкинуть ему толковых парней для какого-то дела, не особо опасного, как он тогда сказал. Вот его и подкинули, и ещё троих, а после того рейда, в котором они отбились от стаи, завалив крупного рубера, Прапор предложил Торосу перейти к нему, но предупредил, что гонять будет нещадно и работа у них гораздо опаснее. Торос перешёл. На гражданке он пол жизни мотался по горячим точкам, а после ранения устроился в МЧС. Адреналин для парня был сродни наркотику, без которого жить просто не мог. Но, кажется, в нашей группе ему адреналина хватает выше крыши, так что он, бедный, аж захлёбывается им.
— Стойте! — скомандовал вдруг Валдай. — Сюда! Вот только этот ствол убрать надо.
— Какой ствол? — озирался я по сторонам в поисках поваленного сушняка.
Но это оказался вовсе не сушняк. Дерево, и в самом деле, упало, но корневая система впилась в землю, и здоровенный, лиственный исполин продолжал пускать ветви к вожделенному солнечному теплу, так скудно пробивающемуся сквозь густую зелень.
