Снизу из люков чьи-то проворные руки поднимала один за другим открытые ящики с тускло поблескивающим боезапасом. Механик, кок, радисты - все, кто мог, подавали снизу снаряды и патроны.
Всплески снарядов одного из сторожевиков, поднимавшиеся только что перед подводной лодкой, теперь встали позади.
«Вилка! Плохо дело, сейчас накроют!» - подумал каждый из находившихся наверху.
Но в тот же миг снаряд «Северянки» угодил в носовую часть борта сторожевика. В густом дыму сверкнуло яркое соломенно-желтое пламя, в воздух взлетели обломки.
- Ура, в боезапас угодили!.. - не удержался от восторженного крика Никишин.
Корма «Рупрехта» тем временем ушла под воду. Над поверхностью торчал лишь дымящийся нос крейсера.
Взглянув на часы, Плескач подтолкнул локтем Логинова.
- Ведем бой уже три минуты. Сеть пройдена. Через минуту прекращай огонь, погружайся!..
Логинов утвердительно кивнул.
Мельничанский перенес огонь орудия и пулеметов на оставшийся сторожевик. Но тот сбавил ход и явно остерегался лезть на рожон, предпочитая дуэль издали.
Снаряды сторожевика рвались по соседству с лодкой. Трассирующие пули с неприятным, надтреснутым звоном стали ударяться о палубу, угрожая подводникам, находившимся наверху.
Пули эти казались глазу цветными, светящимися копьями, вонзающимися в борт палубы подводной лодки. И вдруг один из самых назойливых пулеметов сторожевика захлебнулся, видимо, подбитый снарядом «Северянки».
- Ага! - злорадно прошептал Евсеев.
Он стоял у нактоуза и, передавая снаряды, заметил, что краска на орудии подводной лодки от сильного жара уже пошла пузырями.
«Немедленно прикажу выкрасить, как только в базу придем», - подумал старпом.
Плескач крикнул Логинову:
- Погружайся! Пора!..
- Прекратить огонь!.. Все - в люк!.. К погружению! - зычно скомандовал Логинов.
И в тот же миг Евсеев ощутил сильный удар в грудь. Исчерченное цветными пунктирами трасс, багровое ог пламени небо запрокинулось над его головой.
- Что со мной? - вымолвил Евсеев. - Неужели ранен?
Мимо него в зареве мелькали силуэты товарищей, спускавшихся в лодку.
«Не заметят впопыхах… Вдруг не заметят?» - подумалось Евсееву.
И ему представилось, что он сидит за столом у Жоры Сахаджиева и пишет письмо Наташе. Он пишет, а за дверцей рубки кто-то кричит: «Старпома - к командиру! Старпома - к командиру!..»
- Иду! - ответил Евсеев. - Иду!..
И снова открылось перед ним ржавое небо в багровых отсветах пламени и цветных каскадах трассирующих пуль. Открылось на миг и провалилось в черную, глухую темноту.
