— Нет, дорогая, нам просто нужно было обсудить кое-что наедине.
Элла обернулась, сжала кулачки и притворилась, будто хочет меня ударить.
— Ты же не злишься на бабушку с дедушкой, Чарли? — спросила она, пронзая меня ясным взглядом своих синих глаз. Ее взгляд проник в мою грудь и прямо в сердце, коварный и жестокий, как лезвие. Как откровение.
Черт. Когда этот ребенок успел меня покорить?
Я вытянула руку, откинула кудряшки с ее лица и даже сумела с грехом пополам выдавить подобие улыбки.
— Нет, — сказала я. — Конечно нет.
Элла одарила меня открытой, искренней улыбкой и протянула ко мне обе руки. Я секунду колебалась, затем приняла девочку из рук Симоны. Она крепко прижалась ко мне, уткнув лицо в воротник моей рубашки. Ее волосы щекотали мне подбородок. Я обняла малышку, вдыхая аромат клубники и мягкий запах детского шампуня, которым Симона мыла ей голову. По какой-то непонятной причине мои глаза увлажнились — я решительно обвинила в этом ледяной ветер. Но в тот момент я бы не раздумывая убила или умерла ради нее.
И тут же меня осенило. Если окажется, что Лукас и Розалинда действительно мошенники, они разобьют сердце не только Симоне.
Обернувшись, я посмотрела на входную дверь, где Розалинда по-прежнему наблюдала за нами. На мгновение я обратила все мысли, проносившиеся у меня в голове, в один беспощадный взгляд. Всего секунду спустя она отвернулась. Я почувствовала, как мой гнев теряет цвет и становится грязно-серым, как снег под ногами, и таким же холодным.
Если это всего лишь жестокий обман, как Симона станет объяснять это дочери? На самом деле они не любили тебя, Элла, — они просто притворялись…
Мои мысли вернулись к мишени, которую я только что расстреляла в тире Лукаса. Последние четыре выстрела. Два в сердце. Два в голову. И я знала, что если кто-нибудь будет угрожать моим клиентам, у меня хватит духу выстрелить так на самом деле. Я уже это доказала.
Сержусь ли я на них, Элла? Нет. Но если они причинят тебе зло, тогда ты увидишь, как я по-настоящему сержусь…
В течение последующих двух дней все было спокойно. Розалинда и Лукас показали себя превосходными хозяевами. Они уверенно играли роль бабушки и дедушки, обожающих свою внучку, и всячески баловали Эллу. Феликс Вон не появлялся. От Шона больше не поступало никакой информации о Лукасе — ни хорошей, ни плохой. Поскольку я понимала, что ничего не могу поделать до получения результатов теста, мне оставалось только не отходить от Симоны с Эллой и ждать следующего тревожного сигнала.
