– Ну хорошо, а каковы гарантии, что правительство действительно начнёт переговоры об освобождении моих коллег, если я приму ваше предложение?
– Гарантии самые простые, – вступил в разговор полковник, – правительство заинтересовано, чтобы ваши арестованные нынче коллеги присоединились к вам в работе на него. Разумеется, на добровольных началах. Им будет сделано соответствующее предложение после их освобождения. Но такое предложение будет звучать весомо только в том случае, если вы уже будете работать у нас. Вы, конечно, понимаете, что гарантий самого освобождения мы дать не можем. Многое зависит от позиции вашего правительства…
– Там не моё правительство, – пробормотал Любарский, – я всегда голосовал против него.
– …Но мы можем обещать, что наше правительство приложит все возможные усилия на переговорах, чтобы добиться возвращения как арестованных граждан США и их иностранных коллег, так и материалов их научных исследований.
Любарский удручённо молчал.
– Кроме того, я могу сообщить одну малоприятную для вас вещь, – продолжил полковник Делакрузо. – Как вы, должно быть, уже знаете, в вашей стране вас обвиняют в государственной измене. Нам стало известно, что в случае переговоров русские готовы освободить ваших арестованных. Но при одном условии – вашей экстрадиции. Государственный департамент пока колеблется, но, несмотря на все представления Директора национальной разведки Президенту, может в конце концов начать переговоры на этом условии. Он решит, что освобождение полутора десятков граждан США и союзных стран в обмен на вашу выдачу – это вполне приемлемая цена. Ведь вы пока не гражданин Соединённых Штатов. Понятное дело, мы всячески заинтересованы в вас, но правительство может, в конце концов, уступить давлению общественного мнения в этом вопросе. Если же вы сами предпочтёте личную жертву освобождению ваших коллег, то учтите, что это не самый лучший выход для человечества, о котором вы так печётесь. Здесь вы можете по-прежнему приносить ему пользу, даже работая на государство, там – вряд ли. Решать вам.
– Сколько времени у меня на ответ? – промолвил, наконец, Любарский после минутного молчания.
– Как и прежде, мы не торопим вас, – сказал полковник, – но вы сами прекрасно понимаете, что в этой ситуации, как, впрочем, и в любой другой – чем раньше, тем лучше.
Вернувшись в Баффало, Любарский первым делом кинулся к компьютеру и зашёл в специальную почтовую программу. В кейсе лежало ответное письмо от Кириллова:
