В-третьих, если бы данное явление было порождено в Срединно-Атлантическом хребте, то оно симметрично наблюдалось бы и на противоположном берегу Атлантики. Лаборатория мониторинга глобальных катастроф, правда, сразу выпустила предупреждение (а несколько информационных агентств его распространили) о возможности аналогичного землетрясения в ближайшие дни на атлантическом побережье Северной Америки и в первую очередь у берегов Канады. Но дни проходили за днями, ничего такого серьёзного не происходило. Вообще, это лето выдалось удивительно спокойным в Новом Свете, и многим уже казалось, что чисто случайно несколько локальных событий совпали по времени, а учёные совершенно зря нагнетают страхи.
В-общем, пока было ясно, что ничего не ясно. Землетрясения нового типа (в Лаборатории их окрестили «полицентрическими») могли происходить по разным и непонятным причинам. Это делало пока невозможным их своевременное предсказание. Необходимо было изучать данное явление дальше. Но ведь каждое его внезапное повторение, где бы то ни было, оборачивалось человеческими жертвами и ударом по цивилизации.
Проявление нового феномена у берегов Европы (а также постоянные упоминания Португалии в сводках новостей о политике) побудило Любарского обратиться к истории лиссабонского землетрясения. Как известно, это было первое в истории человечества землетрясение, подвергнутое научному изучению, что называется, по горячим следам. Именно оно породило науку сейсмологию, а также, похоже, и такой метод исследований, как социологический опрос. Тогдашний первый министр короля Португалии Жозе I маркиз Себастьян ди Помбал разослал во все провинции страны анкеты, в которых опрашиваемые должны были ответить на ряд вопросов, связанных с обстоятельствами землетрясения. Благодаря этому учёные получили оставшийся в веках ценнейший материал об этом из ряда вон выходящем природном событии. Изучая его спустя полтора-два столетия, учёные пришли к выводу, что лиссабонское землетрясение имело магнитуду 8,7 балла. То есть его едва можно было отнести к числу сильнейших землетрясений, известных в истории человечества. Откуда же тогда такой высокий процент жертв?
Критически проанализировав имевшиеся материалы, Любарский пришёл к выводу, что Большое лиссабонское землетрясение имело магнитуду 9,2 балла, а его эпицентр располагался не в 200 километрах от побережья, как ранее полагали, а ближе, километрах в 60-80, на материковом склоне. По всем признакам, это было явление того же типа, что и новейшие катастрофы у берегов Юго-Восточной Азии и Бразилии. Оно было связано, очевидно, не с подвижкой на стыке Евразийской и Африканской плит на дне Атлантического океана, а с началом формирования зоны субдукции на восточной окраине Северной Атлантики, у побережья Западной Европы, в том месте, где материковая кора переходит в океаническую.
