…
Сотрудники NIGT поселились в Спрингфилде, как раньше в Баффало, со своими семьями, а у кого семьи ещё не было, те уже обзавелись подругами/друзьями. Только двое выбивались из общей картины. Холостой весельчак Курт Вальдек, большой любитель пива (а иногда и вина) и женщин, везде успевал завести интимные знакомства, но, как правило, ненадолго. По его словам, лучшие женщины были в Вирджинии. В Баффало царили весьма пуританские нравы. Но когда исследовательская группа переехала в Спрингфилд, то здесь вообще была серая провинциальная скука, а обывательницы – на редкость чопорны. Да Любарский всё никак не мог отойти от своей семейной драмы и отвлекался только интенсивной работой.
Как-то раз Вальдек в дружеском разговоре пожаловался Любарскому на однообразие окружающей жизни, на трудность завести знакомство с порядочной женщиной в американском городе, где все полны предрассудков насчёт харрасмента>118. Хотя в Баффало тоже почти все женщины напичканы этой антисексуальной пропагандой, но Баффало всё-таки – город большой, там ещё можно было изредка завести связь. Любарский рассмеялся:
– А я как был в России, так и здесь остаюсь при убеждении, что пытаться завести интимное знакомство с девушкой в Америке – себе дороже стоит. Загремишь в тюрьму ни за что. Или попадёшь под огонь феминистской прессы, и шеф тебе скажет: «Извини, мы тебя очень ценим, но скандал вокруг твоего имени дискредитирует нашу организацию. Мы вынуждены с тобой расстаться». И потом больше на работу не устроишься, будь ты хоть мировой знаменитостью. Причём неизвестно, что хуже – тюрьма или такое шельмование.
– Эх, Вальдемар, нам с тобой нужны восточноевропейские девушки без этих комплексов. Тебе в особенности. Те, которые сами или с родителями сюда переехали, а не здесь родились. Знаешь что? Поедем на Рождество в Чикаго?! Там много из Восточной Европы, особенно украинок!
– А как же наша работа, Курт?
– Ох, наши шефы сами не станут работать в Рождество! Да и какие из нас учёные, если мы время от времени не будем отдыхать? Сгорим тогда! Ты вообще чуть ли не двадцать четыре часа в сутки работаешь. Нельзя так постоянно! Сломаешься, и всё! Тебе-то, может быть, всё равно, наплевать на самого себя, но мы не собираемся терять тебя как учёного! Долг перед человечеством не позволяет! Так что всё, замётано, едем в Рождество на пару-тройку дней в Чикаго, оторвёмся!
– Да всем нужен отдых. Но кто-то должен работать. Так что и ты, и прочие наши коллеги можете отдохнуть. А мне ехать не к кому, я тут останусь.
