— А кто говорит, что она их не соединяет?
— А кто говорит, что не может оказаться и какой-нибудь третий вариант? — вставил кто-то.
— Хорошо сказано, — заметил я.
Фитцгор выпустил дым из трубки и скрестил на груди свои мясистые лапы.
— Ну что же, как дилетант, я полагаю, что все, что мы можем сделать — это строить гипотезы и контргипотезы, пока кто-нибудь, кто знает точно, не появится на нашем горизонте и не установит все, как есть.
— Или пока Роланд не протрезвеет, — сказал я, — по-моему, он что-то про это знает.
— А у него ученое образование?
— Сьюзи, ты можешь ответить на этот вопрос?
— Роланд знает все, — сказала Сьюзи. — Но мне кажется, он изучал в школе политическую что-то там… он член партии, понимаете.
— Вот как? Интересно. Я так понял, что он где-то сменил свою политическую окраску по дороге.
— Ага, — она хихикнула, — или, может быть, он шпион. Подсадная утка. Приманка. — Она снова хихикнула. — А может быть, и не птица он вовсе, а просто растение. — Эта собственная шутка ее тоже рассмешила. Потом она вдруг протрезвела, посерьезнела и сказала:
— А тут можно даме курить трубку?
— Прошу прощения, — сказал Фитцгор, снимая еще одну трубку из резной деревянной подставки и заряжая ее из стеклянного ящика. — Как грубо с моей стороны даже не предложить вам. Дарла, а тебе не хотелось бы?..
— Нет, спасибо, Шон.
Дарла и Джон были необыкновенно тихими. Они оказались меланхоличными пьяницами. Карл болтал с Лори, которая все это время пила изрядное количество пива. Однако она оставалась практически трезвой и на ногах. Никто во всем баре, казалось, не заметил, что она еще не достигла совершеннолетия, и поэтому по закону пить не может. Винни все еще рисовала — не карту, а примитивные фигурки животных. Что же это было — пещерные фрески с помощью новых художественных средств?
Сьюзен продолжала издеваться над Роландом.
— Морковка, — сказала она, смеясь собственной шутке. Потом она заметила, что я гляжу на нее. — Роланд мой друг. Он мне нравится. Но иногда…
— Понимаю, — ответил я.
Она поморгала своими влажными карими глазами на меня и улыбнулась.
— И ты мне тоже нравишься, Джейк.
Под столом она взяла мою руку и пожала ее. Нежное пожатие убедило меня, что оно выражает нечто большее, чем дружбу. Я даже не знал, как мне к этому отнестись. Я попробовал выпить еще кружку пива, а потом попробовать еще раз, и узнать, как я к этому отношусь. Оказалось, пожатие Сьюзен мне очень нравится.
Лайем вернулся, таща по полу Роланда, словно мешок с грязным бельем.
