– Пока не пойму, – ответила я.
– А ЭКО не получится?
Я покачала головой.
– Или суррогатная мать? – У меня нет яйцеклеток.
– Тогда усыновить? – просияла она. – Ты подаришь ребенку прекрасную семью.
– Возможно. Я пока не знаю, как к этому отнесется Дэн.
– А ты сама-то хочешь?
Я подумала. Сколько уже лет я забывала спросить себя, чего хочу я.
– Я хочу стать матерью, Джоан, – тихо ответила я. – Думаю, мне предназначено было стать матерью.
Волна благодарности захлестнула меня, когда я, проснувшись, поняла, что вернулась в старую свою квартиру и лежу рядом с Патриком.
– Спасибо, – шепнула я, и он проснулся.
Повернулся, сонно поморгал и потянулся ко мне: – Ты что-то сказала, моя хорошая?
– Нет. То есть да. Сказала. Но не тебе. – Я все еще колебалась. – Наверное, я обращалась к Богу, – призналась я. Да, я благодарила Бога за это, чем бы оно ни было, за дар, который позволил мне заглянуть в ту жизнь, какая могла у нас быть.
– А, ладно, тогда хорошо, – сказал Патрик, притягивая меня ближе. – С этим парнем наверху можешь и при мне поговорить, разрешаю.
Он стал целовать меня, медленно, глубоко, и счастье щекотно разливалось по телу, но тут из груди вырвалось рыдание.
– Кейт? – Патрик отодвинулся, посмотрел на меня с тревогой. – Что такое?
– Ничего, – пробормотала я. – Все в порядке.
– Но ты же плачешь.
– Просто я… так скучала по тебе! – призналась я. Наш мир замерцал, потускнел, это предупреждение.
Ничего не заметив, Патрик погладил меня по волосам:
– Вот же я, Кэтили.
Я постаралась улыбнуться:
– Да. Вот же ты. Конечно, ты тут.
И комната вновь сделалась отчетливой, цвета просияли уже привычной ослепительной яркостью. Я выдохнула с облегчением.
Он ласково утирал мне слезы, шершавый большой палец скользил по моей щеке. Я хотела сказать что-то еще, о чем-то спросить, но Патрик перекатился на другой бок, глянул на часы и воскликнул:
– Черт! Мы опаздываем. Надо собрать Ханну.
Я ошарашенно заморгала:
– Куда собрать?
– В лагерь, на один день. – Он вновь озабоченно глянул на меня. – Ее мама Питера отвезет. Ты не забыла?
Не дожидаясь ответа, он встал, а я следила за ним, не в силах вдохнуть. Вот он уже натягивает на голую грудь серую футболку.
– Идем? – улыбнулся он мне.
– Иду, – прошептала я. Надо впитывать в себя каждое мгновение этой жизни, реальна она или мнима. Я слегка откашлялась: – Давай сделаю нам на завтрак оладьи? Время есть? – И спохватилась: – Постой, а Ханна любит оладушки?
Едва эти слова прозвучали, как я внутри себя услышала ответ: громогласное ДА. И так же мгновенно я вспомнила, что она предпочитает оладьи с арахисовой пастой и черникой, на эту комбинацию мы наткнулись, еще когда она была в первом классе, и тогда же выяснилось, что к оладьям она любит мед, а не кленовый сироп.
