Опа, попали. Эйден должен был быть в школе. Если Дэн — его надзиратель — узнает, что он прогуливает школу, то может выгнать его с ранчо. К тому же, здесь нельзя находиться девчонкам. Если Дэн узнает о ней, Эйдена точно выгонят с ранчо.
Так что, как ни крути, он был в полной заднице.
Виктория села и не спускала глаз с новоприбывшего.
— Ты покинешь эту пустую комнату и закроешь за собой дверь. Ты никого не видел. — Столько власти было в ее голосе, что Мэри Энн пришлось потереть свои руки, чтобы напомнить себе, что этот приказ не был адресован ей. — Ты не вернешься сюда сегодня.
— Пустую. Покину. Не вернусь. — Парень кивнул, его взгляд стал стеклянным. Он повернулся и закрыл за собой дверь.
С едва заметной паузой Виктория перевела свое внимание на Эйдена, как и Мэри Энн. Он казался более спокойным, цвет лица улучшался, ушибы исчезали.
— Он выздоравливает, — произнесла она с заметным облегчением.
— Да, — ответила вампирша, не оглянувшись на нее. Несмотря на прогресс, беспокойство не покидало ее.
Ей нужно было отвлечься.
— Я нейтрализую силы, — сказала Мэри Энн. — Тогда как ты отдаешь своим Голосом Ву… эм, приказы, пока я тут?
— Ты же не мешаешь Райли обращаться, так?
— Нет.
— Потому что эта способность естественная, она часть его. То же самое касается меня. Большинство моих сил естественные, с ними я родилась. Например, телепортация. В этом ты тоже не можешь мне помешать.
Насчет телепортации безумно жаль. Большинство ее сил? Как будто их было много. Сколько же странных вещей она могла делать? А еще, какие из них были неестественными? Не то чтобы Мэри Энн могла спросить. Они с Викторией, можно сказать, были друзьями, но их объединяли парни, а не привязанность. Пока нет. Может быть, когда-нибудь.
— Ужасная выдалась неделька, — пробормотала Виктория. — Отец убит, смертельное проклятие ведьм висит над нами и Эйден ранен Фэем.
Ведьмы. Бр-р. Как она могла забыть, даже на секунду?
— Тебя когда-нибудь прежде приглашали на собрание ведьм?
— Нет. Обычно ведьмы и вампиры избегают друг друга. Они… ну, их кровь — наше самое большое пристрастие. — Ее глаза закрылись, и она облизнула губы, будто представляла, как пьет ее. — Этот вкус… я даже не могу его описать. Нет ничего лучше его, и всего один глоток может поработить нас.
Великолепно. Значит, никто не знал, что их ждет.
— Мы всегда держимся на расстоянии друг от друга. У нас негласный договор: мы не питаемся ими, а они не напускают на нас чары. До недавнего времени так и было.
